Ожерелье вечности
Шрифт:
— Отец наш, Кла, прости нам нашу назойливость, будь к нам снисходителен, не гневайся на нас.
— Да, слушаю тебя, Йонгли. Я не сержусь. Мне интересно, зачем же это я вам понадобился. Какую такую истину ты хотел от меня услышать, говори.
— О, Кла, неисповедимы твои пути! Открой нам, для чего ты призвал к жизни нас? Ты нас приготовил на смену людям?
— Ого! Ничего себе — выводы! С чего это ты взял, Йонгли?
— Но как же? Мы сделали такой скачок в своём развитии, благодаря тебе, отец наш, и нам бы хотелось думать, что всё это не зря. Нам думалось, что ты создал нас, таких совершенных, более совершенных, чем люди, для того, чтобы мы перехватили эстафету разума на нашей планете.
— Боже ты мой, вы себя считает более совершенными, рыбы мои? А на каком основании? Ведь если бы не люди и их технологии, вы бы так и остались бы на
— О, прости ещё раз, наш господин! Позволь проводить тебя в нашу столицу, чтобы ты мог сам убедиться, что наши притязания не беспочвенны, что и мы тоже чего-то стоим!
Сфера, до этого двигавшаяся понемногу, тут ускорила движение, и мы вплыли под огромный купол, сверкающий огнями на фоне окружающей тёмной воды. Купола поменьше, видимо, были жильём, а побольше имели административное предназначение. В пространстве мелькало множество народу, приветственно махая плавниками и неохотно уступая дорогу нашей сфере. Любопытство было, наверное, главной отличительной чертой морских людей. Сфера опустилась ниже и я смог различить поверхность, усеянную причудливыми раковинами и кораллами, перемежающимися морскими водорослями, красиво подсвеченными изящными светильниками. Рыбы стайками мелькали в воде, исполняя синхронное плавание. Я так подумал, вот, если бы наши комары так синхронно летали, тогда, пожалуй, от них не было бы спасения. Вода была на удивление чистая, без взвеси. Я спросил об этом Йонгли. Тот пояснил, что постоянно работают фильтры и системы подогрева, создавая необходимый микроклимат внутри купола. Вот, наконец, сфера остановилась, полностью войдя в одно из помещений. Здесь было воздушное пространство и я, не колеблясь, шагнул в открытую дверь вслед за Йонгли. Одну стену полностью занимал большой экран, у другой бурлил фонтан в маленьком бассейне с золотыми рыбками. Другой бассейн, видимо, предназначался для отдыха, как кровать у нас. Была и человеческая мебель, видимо, попавшая сюда из утонувших судов. Посадив меня на почётное место, сам Йонгли погрузился в бассейн, видимо, устав дышать воздухом. В столе открылся люк и появилась разложенная на блюде еда, — всяческие консервы и рыба. Я с тоской почувствовал, что в моём желудке что-то давно не было горячей пищи, эх, борщечку бы сейчас, да со сметанкой! Вот что значит домашняя пища! Но за неимением горячих блюд я взялся за холодные. Надо сказать, приготовлено было вкусно. Не успел я полностью насладиться едой, как на экране пошла демонстрация фильма. В этот раз речь шла о производстве и технологиях морских людей, — множество предметов и подробностей, которые, честно говоря, больше меня утомили, чем вдохновили. Я повернулся к Йонгли и застал его за поеданием золотых рыбок. Я укорил его:
— Ты что же это интерьер портишь? Ах, привилегия у тебя такая — только золотых рыбок кушать? А ещё, какие у тебя привилегии, властный ты мой?
— О, не гневайся, повелитель, я всего лишь покушал. Что сделаешь, если этикет такой. Я бы с удовольствием сам поохотился в открытом море, но нужно соблюдать порядок, который установили предки. От них я получил в наследство эти заводы, которые тебе показали и обязан поддерживать производство, чего бы мне это не стоило. Иначе нам не выжить, а тем более не подняться на более высокую ступень развития. Ты знаешь, блистательный, Одинокие не захотели бы использовать наши тела для воспроизводства по вполне понятным причинам и, если бы ты не вмешался, мы бы сейчас осваивали ваши территории, — за прошедшие тридцать лет мы многое бы успели. Но ты спас сухопутных, что в очередной раз показало всем, что ты необычный человек, о, повелитель!
— Постой, постой, ты, значит, переживаешь по тому поводу, что человечество не исчезло с лица земли, полуфабрикат ты мой водный? Совсем, что ли, ты обнаглел, на мировое господство замахнулся? Запомни мои слова: я тебя породил, я тебя и изничтожу за эти притязания!
— О, не убивай, меня, господин! Разве не должны мы думать о будущем, разве не должны расширять свои территории, чтобы множилось наше потомство?
— Тридцать лет, говоришь? Странно! Так, вижу, пришло время дать вам мои заповеди, — бог я или не бог? Какое у вас самоназвание, Йонгли?
— Людьми дна мы себя называем, сокращённо — донцы, благословенный Кла! Я весь внимание!
— Запомни… Как там? Не убей, не воруй, словом, ваше место на дне водных глубин и занимать территории на поверхности суши вы можете только по согласованию с людьми, там проживающими, никаких захватов, войн и прочее! Ваша задача — совершенствовать свою науку и культуру, приветствую также всяческий обмен опытом с людьми. Запрещаю браки с ними. Живите с людьми в мире, ведь вы братья по разуму.
— Благодарю тебя, Господь наш Кла! Твои слова слышат все мои соплеменники, мы приняли твои заветы сердцем и душой, о, Сиятельный наш господин! Ответь нам ещё на один вопрос. Наши оракулы предсказали твоё повторное Появление, и они не ошиблись. Но, так как мы знаем, что в прошлый раз появился ты в пору нашествия инопланетян, то, естественно, мы думаем, чем же теперь объяснить твоё присутствие, вне временных рамок обычной человеческой жизни? Неужели нашему общему родному дому опять что-то угрожает? Скажи нам, Кла, чего нам ожидать?
— А я откуда знаю? Я-то не оракул. Я сам в недоумении, как я здесь оказался, да ещё через тридцать лет после нашествия, а по моему личному времени прошло всего лишь одиннадцать месяцев. Вчера я заснул в своей ненавистной квартире, а сегодня проснулся на берегу вашего моря. Так, значит, я могу увидеть теперь Марию, какое счастье! А насчёт опасности: слушай сюда! Если таковая действительно нагрянет, то вот мой приказ: в случае благополучного исхода разрешаю вам заявить о себе человечеству на условиях равенства и мирного существования. Если же исход будет неблагоприятным для людей, — вам легче выжить в глубинах, тогда у вас и появится шанс продолжить наше дело, меньшие вы наши братья! Рыбы вы мои, лёгкого плавания вам, попутного ветра, ну, ещё там чего, не знаю, в общем, всего самого хорошего! Папа вас любит! Ну, а теперь, когда я ответил на все ваши вопросы, предлагаю немедленно отправить меня к семье, я очень соскучился и жду с нетерпением встречи с моими близкими!
Йонгли попытался, было, мне повозражать, мол, а как же церемонии, которые они приготовили для встречи со мной, но я, повращав для пущей важности глазами, сразу отмёл все возражения и решительно отправился в сферу. От волнения у меня даже закружилась голова, как только я представил себе, как обниму Марию и сына…
Афоня замолк. Тишина повисла в комнате. Почему-то никто не проронил больше ни слова. Люда перевела взгляд на Кирилла, — у того слеза медленно катилась, оставляя за собой блестящую дорожку…
YII
Прошло три месяца после описанных событий. Земля оправилась от последствий Апокалипсиса, посчитало убытки, почтила память погибших. На Ассамблее Мира Сан Саныч торжественно открыл памятник на могиле Сеятеля, выполненный известным скульптором, представляющий собой саркофаг в смертельных объятиях дракона. Гробовая тишина повисла над землёй во время минуты молчания. Каждый человек, наверное, в эту минуту спрашивал себя, а какую он мог бы жертву принести во имя блага всех. Кирилл и Люда не поехали на открытие, предпочли наблюдать за происходящим дома. Они решили, что лучше потом, без излишней помпы почтят память Спасителя.
Люда не очень хорошо себя чувствовала в связи с беременностью. Кирилл сдержал своё слово, — он очень старался, чтобы будущий ребёнок был спроектирован полностью, с большим запасом вариантов. Поэтому, когда тест на беременность оказался положительным, не было счастливее человека во всей вселенной. От избытка чувств он даже выбежал из дома и носился с дикими криками, пока не переполошил всех лесных обитателей на несколько километров вокруг. Люда счастливо смеялась, глядя на его безумства. Афоня, тоже синхронно повторявший все радостные телодвижения и крики Кирилла, на очередном вираже растянулся и пребольно ударился. Кирилл, увидев его кислую мину, подскочил к нему и несколько раз подбросил его в воздух, несмотря на его отчаянное верещание. Успокоившись, он вернулся к Люде и сказал:
— Всё. Теперь ещё одно не даёт мне покоя. Что же делать мне самому дальше? Эксперимент с "червяком" закончился, ты сама знаешь как. Хотя, ты знаешь, мне пришла шальная мысль в голову, что Сеятель — это мои родители, это их рук дело, я так чувствую, понимаешь? Очень хочется верить, что жертва их была не напрасной, тогда и я не буду, наконец, чувствовать себя их убийцей…
Загоревшийся вдруг за их спинами сам по себе экран видеофона тихо замерцал, тихое его шипение привлекло внимание влюблённых. Они с ужасом увидели, как на экране стал появляться текст: "Кирюша, милый, всё получилось. Ты умница. Мы — Сеятель. Не плачь о нас. Не вини себя. Живите и радуйтесь".