Ожившие кошмары (сборник)
Шрифт:
— А чего, не будет больше никого? — удивилась Эмма и помахала Саше, чтобы заходил.
— Ну раз нет, значит, не будет, — засмеялся водитель и завёл двигатель. — вам куда?
— Пятая остановка, — сказал за Эмму Саша, останавливаясь возле кабины.
— Пятая? Эт какая выходит?
— Ну посмотрите по маршруту…
Мужичок пересчитал в уме, загибая при этом пальцы.
— Пятое будет Фильцово, но там остановка по требованию. До деревни топать придётся километра три. Точно туда вам надо? Жилых там три с половиной избы да сарай…
— Нормально, — покивал Саша, — сколько с нас за два билета?
— Ну давай сто рублёв, всё равно в тот конец еду, Обратно-то уж завтра.
Саша достал сторублёвку и положил на одеяло, которым был прикрыт моторный
Пока Джек ел, она молчала и только косилась иногда из-за книжки. Лес мелькал за окнами, солнце опускалось. То ли от тряски, то ли от чтения ей захотелось ещё сильнее. Горячая рука Эммы легла Джеку на ширинку. Он поморщился, но не убрал. Девочка любила удивлять, и ему нравилось это. Сквозняк гулял по салону, Пазик трясся и подпрыгивал. Эмма расстегнула его джинсы и выпустила на волю свой любимый джойстик управления, как говорила она пару раз раньше. «Неужели управления? — спросил он тогда». «Ага, ты такой сразу послушный становишься…» Подтянула к подбородку ноги и быстро и ловко стянула джинсы. Сдвинула в сторону тонкую полоску трусиков и уселась на него, повернувшись спиной к водителю и дороге. Наделась. Саша сразу вспотел, хотя и вначале понимал, к чему всё идёт. Панически глянул в салонное зеркало. Водитель что-то напевал и крутил рулём. Эмма оперлась о спинку сиденья и задвигалась. Было горячо и тянуще, Джек сжимал её бёдра, танцующие не в такт всему автобусу и мысленно благодарил её за то, что она всё сделала сама. Он бы не смог попросить. Смотрел, как бьётся под рубашкой её грудь и чувствовал, что вот-вот…
Водитель врезал по тормозам так резко, что не держи Джек Эмму за задницу, лететь бы им через весь салон вперёд. Эмма вывернулась, плюхнулась на сиденье рядом и зашарила в поисках джинсов. Шли какие-то секунды, когда водитель заорал куда-то, видимо, в окно:
— Да вы охерели, что ли? А ну проваливайте!
Саша застёгивал джинсы трясущимися руками. Эмма, сверкнув белой задницей, влезла в свои денимы едва ли не быстрее, чем снимала. Взвизгнула, когда по стеклу прямо на уровне её лица хлопнула пятерня снаружи. Забухали удары в двери. Саша видел, что поперёк дороги стоят несколько человек, кто-то ломится в двери, остальные колотят по стеклам. Перед лобовым мелькнуло бородатое лицо со шрамом, и пустота внутри сделала скачок и расширилась до размера лёгких. По автобусу колотили со всех сторон.
— Я не понимаю, Джеки, что это?
— Отойди, сука, отойди говорю… — водитель дрался с кем-то, кто пытался вытащить его из кабины. Дверь, в которую ломились, начала отходить, в несколько рук её отжимали, рывками, медленно, но верно. Джек бросил рюкзак Эмме и бросился к потолочному люку. Сколько раз он видел эту дурацкую надпись «Запасный выход» и каждый раз думал: «А кто-то хоть раз открывал его вот так, чтобы надо было быстро?» Сейчас времени почти не было, он дёрнул какие-то рычаги, которые сразу отвалились, схватился за трубу длинной ручки и со всей силы толкнул её вверх. Наверное, люк ни разу не открывали. Хрустнуло, и посыпалось что-то в глаза, крышка, сорванная со ржавых креплений, откинулась на крышу. В дверях заорали. Джек подставил сцепленные руки и подсадил Эмму. Она ловко выбралась наверх, втащила рюкзаки и протянула ему руку. Он встал на сиденье, схватился за край дыры в крыше и каким-то немыслимым рывком подтянулся.
Отжав дверь, давешние бомжеватые бородачи ворвались в салон, полезли и через кабину, выкинув водителя, и через заднюю дверь. Саша стоял на крышке второго люка, прижав рюкзак к груди, за ним Эмма. Он слышал и подошвами ощущал удары в потолок и крышку, понимал, что выиграл всего несколько секунд. Судорожным движением прижал рюкзак сильнее и вдруг почувствовал стволы пистолетов.
Какую там уверенность должны были вселить в него бутафорские Desert Eagle, Джек не думал. Рывок молнии, и он замер в стойке с двумя стволами, направленными на люк, в который уже лезли косматые головы аборигенов. Метнулась крохотный рыбкой мысль, что «не испугаются, полезут», но они замерли, обалдело уставившись прямо в зрачки дульных отверстий. По лобовому лезли ещё двое, цепляясь за дворники, карабкались и сзади, Джек развернулся, как парус, раскинув руки с пистолетами в разные стороны. Эмма прижалась к его спине. Все замерли. Тяжело дышали и перестали лезть в люке, повисли обезьянами снаружи. Джек мельком видел, что по полю к ним бегут ещё и ещё. Закатное солнце тяжким багровым золотом пробивалось сквозь тоненький ряд сосновой лесополосы и выбивало резкие длинные тени.
На что он надеялся? Он и сам не мог ответить, но тяжёлые рукоятки в пальцах на какую-то долю секунды показались ему самым смертельным оружием в мире. Пугливая пауза кончилась, нападающие, казалось, сообразили, что всех он не убьёт, и разом пришли в движение.
Джек моргнул и вдавил скобки спусковых крючков. Зачем? Там не было даже возвратных пружин, чтобы сымитировать щелчок курка… Как в замедленном голливудском боевике, Джек увидел, как ствол дёрнулся и затворная рама отскочила назад, выбросив гильзу. Грохот выстрела пришёл в уши чуть позже. Один из бородачей, карабкавшихся спереди, дёрнулся и полетел вниз. Бахнул и второй пистолет, почти в лицо подбегавшему сзади. Обалдевший Джек крутанулся на пятке и снова надавил на спусковые крючки.
Это было похоже на бойню. Нет, на игру. Рамы лязгали, тяжело вздрагивали треугольные стволы, посылая пулю за пулей. Зажмурившаяся Эмма вцепилась Джеку в спину мёртвой хваткой. Бах! Полетел на асфальт дороги ещё один бородатый бомж. Бах! Провалился в люк пытавшийся из него вылезти. Бах! Ба-бах! Звенело в ушах от грохота, кисло воняло порохом, а он всё стрелял и стрелял. Пока было в кого.
Когда кончились нападавшие, он остановился. Дым сносило в сторону поля, по бокам от автобуса валялись тела. Брызги чужой крови были и у Джека, и у Эммы на лице, и совершенно непонятно было, кто и как их успел обрызгать. И тут силы внезапно кончились, и пистолеты оказались настолько тяжелы, что руки упали, бессильно повисли их вдоль тела. Тихо-тихо было вокруг. Пустой автобус посреди дороги и куча окровавленных тел.
С крыши слезали долго, прикасаться не хотелось ни к чему. Внизу, у кромки поля, Саша ещё раз попробовал вытереть вымазанное кровью лицо и вдруг замер. Оглянулся на автобус. «Получилось? Ну конечно! Они проскочили границу, и началась вся эта чертовщина! Пистолеты, ставшие боевыми, бомжи, обступившие автобус…» Вслед за осознанием пришёл страх. Бомжи были уже в посёлке, ждали на крыльце, значит, границу они с Эммой пересекли раньше, когда сошли с электрички. Руки задрожали. Не было радости найти то, что искал Саша оказался не готов и не понимал, что нужно делать. «Ладно, — отчаянно решил он, — где тут ваш волшебник из страны Оз? Я пришёл за новым собой. Гоните мне и мудрость, и смелость. Сердце можете оставить старое».
Они уходили прочь от дороги полем и не сразу поняли, что забрели непонятно куда. Солнце почти село, далёкий лес придвинулся, но словно прикрылся туманной дымкой. На фоне этой дымки во ржи, или в пшенице, или в овсе, Саша ни черта не понимал в культурных злаках, в общем, вдали темнели какие-то пятна. Туман потихоньку заволакивал поле, и пятна не становились яснее, наоборот, расплывались. Эмма шла молча, только сопела громко. Джек шуршал сзади и иногда оглядывался. Их никто не преследовал.
На пугало наткнулась Эмма. Фигура на кресте стояла в тумане и смотрела прорезями глаз на тыкве куда-то вдаль. И ещё была нехорошо похожа на человека. Эмма вспомнила фотографию в музее и закусила губу. Сфоткаться хотела?
Саша подошёл ближе и брезгливо потрогал.
— Вроде травой набито, — сказал он вполголоса, и Эмма мысленно согласилась: говорить громко не хотелось. — Тыквенный Джек…
— Это который дьявола обманул дважды?
— Нет, который тыквоголовый. Ну помнишь, в «Волшебнике из страны Оз»? Там пацан оживил пугало…