Ожог от зеркала

Доставалов Александр

– Их двадцать пять, – сказал Никита, закрыл руками голову и получил посохом по пальцам.

– Их двадцать пять, потому что к ним добавили пустую руну, – рявкнул Фарсал. – Нашёлся придурок, который посчитал, что так будет правильно. Это всё равно как вставить в азбуку пробел. Карты Таро. Полное число девяносто шесть. Четыре масти. Разделите сами, кто умеет. И не отвлекайтесь на то, что у некоторых якобы масти не обозначены. В грамотной подаче масть есть у каждой карты. Опустим и это. Древнейший, египетский счёт с основой на дюжины включал в себя двадцать четыре символа цифр. Сейчас это почти забыто. Все перешли на десятки, потому что холопам удобней считать по пальцам

и ковыряться ими в носу. Тенью истинного знания идёт двойная разбивка часового циферблата. Двадцать четыре равных отрезка – суточный интервал. Двенадцать созвездий зодиака. Для холопов. У вас, господа, читали курс астрологии, и разбивка по двадцати четырём домам не окажется откровением. Фонемы запаха... Есть ещё несколько плоскостей вселенской гармонии, о которых вы пока не имеете представления, но не буду перегружать ваши головы. Что общего у вышеперечисленных срезов чисел и бытия? – буркнул Фарсал.

– Может быть... Они все имеют отношение к информации? – робко сказала Ольга.

– Умница, – улыбнулся Фарсал. Для комплиментов своей любимице он подбирал менее жёсткие выражения. – Двадцать четыре струны – это замысел Создателя, это гармония созидания. Почему так – спросите у него после смерти.

– Но как вышло... Как получилось, что свет... Что он разбился на такие вот кристаллы? И почему их... – Тарас запнулся, не продолжая.

– Ты ещё спроси, почему они не размножаются, – хмыкнул Фарсал. – Ладно, отвечу, придурок. – Маг вернулся к прежней оценке способностей Тараса. – Солнце одно. Спектр делится на двадцать четыре части. Каждая концентрируется в особый кристалл. И связана с Солнцем. С живым светом. Всё.

– А они могут быть уничтожены?

Фарсал хмыкнул:

– Только вместе с Солнцем. Это кристаллический свет. Дальше. Сколько браслетов нужно человеку? Формулировка не верна, но хотя бы не слышно обычного, как мне добыть побольше. Драгоценностей, денег, кристаллов, еды... Что бы мне сожрать, ещё не жратое. Правильный вопрос звучит иначе. Сколько людей нужно одному кристаллу, чтобы развернуться в полную мощь? – Фарсал сделал паузу. – Правильный ответ – один человек.

– То есть... – Тарас поперхнулся. – Вы хотите сказать, что остальные кристаллы у меня лишние?

Фарсал крякнул.

– Глухая тетеря. Ты же слушал всё, что я сказал. Разве я говорил, что они лишние?

– Нет, – покачал головой Тарас.

– Я сказал, что оптимально кристалл разворачивается в схеме один кристалл – один человек. Они друг в друга прорастают. Это, разумеется, неправильное слово, но ближе в русском языке нет. Если искать более точную формулировку, то человек и кристалл постепенно, очень медленно, привыкают друг к другу и... Становятся кровной роднёй. Кстати, чтобы ты был в курсе, малыш...

Тарас не сразу понял, что столь ласковый эпитет адресован ему.

– Я же придурок, – буркнул он.

Фарсал треснул его посохом.

– Чтобы ты был в курсе, маленький придурок, – поправился он. – Ты чувствуешь пульс под браслетами?

– Очень часто.

– Это ложное ощущение. На практике часть твоей крови идёт прямо через камень.

– А он... А он не паразит? – робко спросила Ольга.

– Кто? Твой брат? – спросил Фарсал. – Или у тебя хватило ума так обозвать магический кристалл Солнца?

Ольга прикрыла рот ладошкой.

– Это симбиоз. Совершенно нормальное явление. Даже обычные камни лечат, и это известно с глубокой древности. Я думаю, вы понимаете, что лечат они не в отрыве от организма, а в соприкосновении с ним. Здесь эффект усилен в тысячи раз.

– Вы говорили о драгоценных камнях?

– Ну разумеется.

Хотя некоторые минералы также обладают целебными свойствами. Когда-нибудь я вас научу, как правильно применять перстни, но сейчас у нас нет на это времени.

Тарас по-детски почесал затылок.

– Что-то я не совсем понял. Я ведь чувствую, что второй камень добавил мне сил, когда я его принял. Да и к третьему постепенно привыкаю.

– Это естественно, – кивнул Фарсал. – Второй, особенно надетый на другое запястье, взаимодействует с другим полушарием и обычно успевает «прорасти» в человека прежде, чем столкнётся во влиянии со своим собратом. Первые годы положительный эффект налицо. Позже начнутся проблемы. С третьим они возникают сразу, особенно без магической подготовки. Но ты владеешь азами магии, и достались они тебе, можно сказать, полюбовно. Так что и третий скоро пойдёт тебе в плюс. А уж магические способности носителя кристаллы усиливают многократно. Имеет значение личный цвет. Сочетание его и цвета камня.

– А в чём негатив?

– Начиная с третьего, кристаллы начинают «формировать спектр». – Фарсал вздохнул. – И если они будут у одного человека, и если просто окажутся рядом. Вблизи. И не спрашивайте, что я имею в виду под этим словом. Это особое взаимодействие, и мало кто имел возможность изучить его. А ещё меньше тех, кто об этом рассказывал.

– Вы так говорите... Кристаллы очень древние?

– Им около двух тысяч лет, – сказал Фарсал.

– А...

– По легенде... Я не имел возможности проверить эти сведения. – Маг поискал глазами какую-то книгу, множество их стояло в неприметных угловых нишах, но потом махнул на фолианты рукой. – По легенде, люди разрушили древний храм и распяли бога. Вернее, сына бога. Какое-то из этих событий породило страшную грозу. Обожгло огромную металлическую колонну. Она и сейчас стоит в Стамбуле. И рассыпались вот эти камни. Удар молнии или луч света их породил, неизвестно. В ту ночь их собрали римские солдаты. Те, что участвовали в казни Спасителя. Плюнув на службу и жалованье, они тогда же разошлись. У каждого было несколько браслетов, но ни один из них не «пророс». Поначалу их продавали и проигрывали в кости, как обычные драгоценности. Магическая мощь артефактов начинала проявляться, только когда камни попадали в руки детей. И талантливых детей.

– А... Какая от них польза...

– Носителя камня сложнее убить, – сказал Фарсал. – События выстраиваются благоволящей к нему цепочкой.

– Меня уже и зомбировали, и убивали, – буркнул Тарас.

– И что в результате? – ехидно спросил маг. – Для трупа ты недурно выглядишь.

Тарас задумался.

– А как же Зенон? Или валч, у которого тоже был браслет? – спросил Никита.

– Во-первых, они оказались в зоне нового спектра, где связи камня меняют свою направленность. И эти законы мне неизвестны. А во-вторых, неизвестно, кто из них и каким способом добыл свой артефакт. То, что Ольга рассказывала про монаха... Браслет его не принял. А в таких случаях он становится проклятием. Кроме того, сложнее не означает невозможно.

– Понятно... – прошептал Тарас. – Но... ведь люди, носящие браслеты, менялись...

– Естественно. Потому как жадность никому не давала остановиться на числе один. Да и бессмертия кристаллы, конечно, не дают.

Все надолго замолчали. Тарас вслушивался в пульс, что жег ему левую руку. Затем спросил, глядя Фарсалу в глаза:

– А у вас есть браслеты, учитель?

– Нет, – покачал головой старый маг. – Я только видел их у валчей.

Глава 20