Озорные стихи

Ахметова Татьяна Васильевна

10

И вот под застольный пустой разговор Ловился ответа застенчивый взор, Горячая ручка давала пожатья, Пурпурные губки шептали заклятья, А томные вздохи и молнии глаз Сулили восторга безумного час!

11

Богатым десертом окончен обед, И пьяны все гости от вин и побед; И поданы им по привычке старинной Сигары и кофе турецкий в гостиной; Хозяин же старый пошел в кабинет, Чтоб

там доварить на диване обед.

12

И многих прекрасный обед доконал: В гостиной сопел и мычал генерал, И каждый укромный имел уголочек, Сраженный вином да и чарами дочек, — И вскоре весь старый запущенный дом Окован был мертвым чарующим сном.

13

И только корнета да нашу Катит Невольно прельстила вечерняя тишь, Да Оля с веселым своим кавалером В саду предалися любовным химерам; А Таня была так любезно-мила, Что в спальню ротмистра к себе увела..

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

1

Пурпуром и золотом ярко горя, За мысом меж тем догорала заря, Лучи постепенно вдали погасали, В душистых ветвях соловьи защелкали… Вот свод потемнел, и на нем, как всегда, Одна за другою блеснула звезда…

2

Волшебное время! Прекрасный Эрот Влюбленным заветные песни поет… И наших знакомцев опутали чары. Смелей становились красавцы гусары. Мгновенья бежали… Спускалася ночь. Возможно ли страсти свои превозмочь?

3

Но чем ты, бедняжка-корнет, покоришь Суровость и гордое сердце Катиш? Напрасны мольбы и горячие ласки: Насмешливо светятся карие глазки! Сама же дрожит вся от страсти. И вдруг Катиш охватил непонятный испуг;

4

И бледность покрыла застенчивый лик, И замер на губках пурпуровых крик.. Корнет, прижимая хозяйскую дочку, У лифа успел расстегнуть все крючочки И, сладко целуя, развязывал он Тесемки у юбок и у., панталон.

5

Вдруг, трах!., подломилась скамейка — и вот Под куст их забросил игривый Эрот.. Закрыты лобзаньями свежие губки, И смелой рукою отброшены юбки; Вот мрамор груди обнаженной и плеч, И томные взгляды, и пылкая речь…

6

Катиш ослабела… Уж в карих глазах Не девичья робость, не девичий страх, Зажглися они лихорадочной страстью И смертных манили к блаженству и счастью Ведь знал же плутишка коварный Эрот, Что в эту часть сада никто не зайдет

7

Катиш ослабела… Коса расплелась.. Развязки желанной приблизился

час! В борьбе разорвалась случайно сорочка.. Прижалась к корнету горячая щечка… Влюбленный в святилище девы проник, И замерли оба в восторге на миг.

8

Теперь уже Катя, всю прелесть узнав Душистого ложа, цветочков и трав, Сама прижималась, дрожала всем телом, С таким мастерством и кокетством умелым Вертелась под ним, извиваясь змеей, Сжигаема страсти горячей волной…

9

Эрот же, довольный проделкой своей, Смеялся сквозь сумрак росистых ветвей Развесистых кленов старинного сада, Ему улыбались нагие дриады, Роскошные косы распутав свои, Глядя с любопытством на тайны любви.

10

Однако довольно болтать о Катиш! Иначе, читатель, тебя утомишь. Оставим же нежиться наших влюбленных На ложе из трав и цветов благовонных. История эта длинна и стара, И с нею проститься давно бы пора.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

1

Эрот улетел… Под защитою тьмы За плутом украдкой последуем мы. Давно бы нам с Ольгою встретиться надо! Уж видно, плутовка забралась в глубь сада, В беседку над Волгой.. Пойдемте туда, Я вас приглашаю с собой, господа!

2

И правда! шалунья ведь там, как всегда, Давно с кавалером забралась сюда; Уселись они под старинною крышей. Кругом становилось темнее и тише.. Над ними—лишь шелест тоскующих ив, Под ними—на сонную Волгу обрыв.

3

И, вдаль устремивши задумчивый взгляд, Они любовались на яркий закат… Но солнце спускалось все ниже и ниже; Они же садились все ближе и ближе… Последний уж луч на лазури погас, И саваном белым роса поднялась.

4

Напрасно красавица жалась к нему: Все жалобы тщетны на холод и тьму; Стихи декламировал юный поручик, Целуя ладошки горячие ручек. Он был по натуре добряк и поэт, Не то что товарищ по строю, корнет

5

Он молча божественный стан обнимал, Во взорах огонь вдохновенья сверкал; Но были объятья его так безгрешны! Его поцелуи так холодно-нежны! Совсем не того бы хотелося ей В тиши ароматных июльских ночей.

6

Неясным желаньем томилась душа!.. Она молода, и притом хороша!' «А этот глупышка!..»—и пылкая Оля Пурпурные губки кусала до боли. «О, жалкий святоша, дитя… идиот!» Но тут прилетел к ней на помощь Эрот