P.S. моей ученице
Шрифт:
— Зачем ты ей пригрозила? — с ходу начал я, облокотившись о широкий деревянный стол и наклонившись над маминым лицом, стараясь уловить хотя бы толику настоящих эмоций, однако она продолжила так же недоуменно глядеть в мои глаза, слегка приподнимая уголки губ.
— И тебе доброе утро, сынок, — невозмутимо поздоровалась она. — Думаю, тебе не нужно показывать фотографии, — пояснила мать, придвинув к противоположенному краю стола несколько совместных снимков с Викой. Она права — нет нужды в разглядывании наших фотографий с моей малышкой. Они меня не интересовали вовсе. Хотя кое-что необходимо прояснить…
— Откуда они у тебя? — спросил я, разрезая стальным тоном директорское помещение на невидимые полосы.
—
— Она уже совершеннолетняя, — парировал я, отстаивая свою точку зрения. Со стороны наши отношения можно воспринимать двояко, если не знать всех подробностей. И сейчас я бы рассказал все матери, поделился бы своими отношениями и любовью, которую подарила мне эта девочка, однако она не желала слушать мои доводы.
— Какая разница? — продолжала кричать женщина. — Она твоя ученица, а ты ее учитель. Знаешь, что тебя ждет, если папаша этой Сафроновой узнает о вас? Не знаешь? А я тебе расскажу! Он тебя в порошок сотрет! Подаст в суд на тебя, на школу и прощай не только твоя карьера, но и мое кресло, — такую мать я видел редко, только в моменты непростительных поступков с моей стороны, однако сейчас я не то, что не понимал позицию родительницы. Я не хотел ее понимать. Плевать мне на должность, карьеру и на отца моей малышки, который бросил ее семью ради любовницы. Он ничего не сделает ни мне, ни школе. Потому что ему плевать на эти факторы.
— Срать я хотел на карьеру, — прорычал я в ответ.
— А на мою должность нет? — громче, чем необходимо, прокричала мать, практически заглушая меня. — Ты думал головой, прежде чем трахаться с школьницей? Подумал, чем может закончиться эта история для меня и для отца? — а вот тут я слегка опешил. Первое время я только и делал, что думал о своих близких, затем, когда наши отношения с Викой переросли во что-то серьезное, мысленно я рассчитывал, что родные поймут меня и поддержат. Так произошло с отцом, хоть и не сразу, так произошло бы и с Анютой, когда та подрастет. Только я не предполагал, что мать не будет думать о моем будущем и поставит на кон мою жизнь ради собственной директорской карьеры.
— Тебе собственная репутация и мнение окружающих важнее, чем счастье собственного сына? — решил уточнить я, ибо эти мысли никак не хотели складываться в голове. Нет, не так, они вообще не воспринимались там, как единое целое. Это невозможно. Какой бы строгой не являлась моя мать, она навсегда останется женщиной, которая подарила мне жизнь, однако после сказанных ею слов, этот образ буквально рушился перед глазами.
— Да! Важнее! — прорычала женщина, далекая от моей матери. — Я не для того столько лет отдала этой школе, чтобы ты взял и разрушил все своей интрижкой и несущественным трахом! Завязывай с Сафроновой, иначе пеняй на себя! — напоследок произнесла она, присаживаясь обратно на свое место. Я так и нависал над ней, но, кажется, ее это мало волновало. Каждое слово матери просто-напросто не хотело восприниматься в голове. Это невозможно. Я всегда оправдывал ее, напоминая, что она не из тех карьеристок и эгоистичных стерв, которые ходили по головам. Как же я ошибался. Все эти годы я ошибался в своей матери, превознося ее на пьедестал. Но все это напрасно. Зря. Сука!
Я вышел из кабинета так же резко, как и вошел. На деле наш разговор занял менее пяти минут, но для меня буквально прошла вечность перед глазами. Я не верил ее словам, не верил в реальность, которая так резко опрокинулась на мою голову. Не может быть, чтобы родной сын интересовал ее меньше, чем должность директора. Но раз ей так дорого это место, раз она способна пойти на такие крайности,
Вошел я в свой класс довольно резко и быстро, вновь заслышав громкий стук двери о стенку, который неслабо напугал мою малышку, сжавшуюся в маленький комочек. Как я и просил, она ждала меня здесь, проливая слезы горечи. Поверь, мне тоже хочется сидеть и горевать, но делать это в стенах школы не вижу смысла. В принципе больше не вижу смысла здесь находиться. В какой-то момент, когда я вышел из кабинета матери, у меня сложилось впечатление, что мою девочку хотели отобрать у меня. Отнять. Разлучить нас раз и навсегда. Но я не позволю этому свершиться. Я не отпущу тебя, малышка. Мы всегда будем вместе. Всегда.
— Поехали отсюда, — не вопрос — констатация факта. Оповещение о том, что здесь нас больше ничто не держит. Не ожидая реакции Вики, я схватил ее за свободно покоящуюся ладонь и потянул за собой к выходу из класса, не забыв забрать сумку для ноутбука с некоторыми рабочими документами.
Вика что-то ответила мне тихим голосом, но я не совсем расслышал ее, выходя из класса за руку с ней. Казалось, я ни на кого и ни на что не обращал внимание. Это бесполезно. Не нужно. Излишне. Меня сейчас не волновали какие-то вздохи на фоне моих мыслей, не трогали заинтересованные и шокированные взгляды учеников, когда я выходил на улицу. Я переживал лишь за мою малышку, которая покорно шла за мной, одновременно пытаясь привести меня в чувство и найти хоть какие-то ответы на свои вопросы о нашем маршруте. Но и не будет. Я не отвечу ни на один ее вопрос. Потому что сам не знаю, куда можно направиться, как только мы сели в машину. Главное — уберечь свою малышку.
Я вырулил на трассу, прежде чем сюда начала бы собираться толпа школьников, хотя, как мне казалось, они и так все увидела из окон школы. Но мне плевать. Срать я хотел на этих школьников, на любопытных учителей! На мать! На всех срать! Пусть только попробуют задеть мою девочку! Убью!
— Мы уедем отсюда, ты поступишь в университет. Мы будем жить счастливо втроем. Аня к тебе уже привыкла, а ты к ней. Я никому тебя не отдам, — убеждал я перепуганную Вику, которая вот-вот вновь сожмется в маленький комочек. Однако у меня складывалось впечатление, что убеждаю я больше себя, чем ее — моя малышка в любой момент готова пойти за мной хоть на край света, иначе не позволила бы приволочь ее сюда и увезти в разгар школьного праздника. Она любит меня, а я люблю ее. Мы будем счастливы. Я сделаю все, чтобы у моей девочки было будущее.
— Стас… — прошептала малышка, хватая меня за свободную правую руку. Ее ладонь за это время стала прохладной, слегка влажной, однако через наше прикосновение я чувствовал уверенность в своих действиях. Знал, что поступил правильно, укатив из школы и забрав ее с собой.
— Я всегда буду рядом с тобой, — вновь произнес я, стараясь смотреть на дорогу, а не на любимое, еще не высохшее от слез лицо.
— Стас, сбавь газ, пожалуйста, — если бы не ее просьба, я бы вряд ли заметил, как стрелка на циферблате перескочила за отметку сто километров в час. Она права. Нужно сбавить скорость. Ради нашей безопасности. Пусть мы доберемся до места назначения. Только куда мы ехали? Я видел лишь пустую трассу перед глазами, не осознавая, куда держал путь. Хотя какая разница? Главное быть подальше от злых языков.
— Я люблю тебя, Вика, слышишь? — не выдержав, я повернулся к ней, с трудом кидая взгляды на пустующую дорогу. — Очень сильно люблю. Ты мое все, — я готов шептать эти слова вновь и вновь, лишь бы Вика верила мне. Лишь бы доверяла. Сейчас это самое главное для нас. Для нашего прекрасного будущего.
Мы всегда будем счастливы. Я видел это самое счастье в малахитовых, покрасневших глазах любимой. Видел свое будущее рядом с ней. Наше будущее. Но всего лишь мгновение, пока зрительный контакт не разорвался…