P.S. моей ученице
Шрифт:
— Татьяна Эдуардовна попросила меня отвести Аню домой, — ответила она вполне спокойно, хотя мне показалось, что ее голос слегка охрип. Или это иллюзия, за которой я не в состоянии рассмотреть реальность?
— Да ты что? — с толикой сарказма произнес я, а затем повернулся лицом к своей маленькой принцессе, которая не без удовольствия рассматривала новые сапожки, совершенно не вникая в суть нашего диалога. — Моей малышке понравилось у папы на работе? — спросил я у Ани, отвлекая ее от важного занятия, однако ее лицо стало уже не таким довольным, как некоторое время назад.
— Нет, — проговорила дочка, опуская уголки губ. — Там скучно, а бабуля все время работала, — в голосе малышки
— Тогда почему ты такая веселая? — заметив моментально поднявшиеся уголки губ дочери, поинтересовался я. До меня не сразу дошла причина этой беззаботной улыбки и, обратив внимание на взгляд дочери, устремленный на Вику, я понял суть. Зря только спрашивал, уже догадался, каков окажется ее ответ.
— У меня появилась подруга! — радостно воскликнула Анюта. — Вика мне рассказала историю о принцессе, которую освободил из замка прекрасный принц и женил на себе, — вполне довольно донесла мне дочь, улыбаясь во все свои целые зубки.
— Тебе понравилась история? — не затягивая паузу, спросил я.
— Да! — ответила малышка. — Я еще хочу. Вика, ты ведь расскажешь? — внезапно спросила дочь, выжидающе посмотрев на моментом растерявшуюся девчонку. Надо сказать, этот вопрос застал врасплох не только Вику, но и меня самого. Вряд ли бы я смог отказать дочери в компании моей ученицы, только сейчас в глубине души не уверен, что в квартире смогу сдержаться. Рано или поздно Аня пойдет спать, оставив нас наедине. А я… сомневался, что, несмотря на нашу ссору и ее цепляющие меня слова, я вновь не посмотрю на ее привлекательную точеную фигурку, не пройдусь взглядом по каждому изгибу, который скрывает одежда, не наброшусь на ее красивые губки. Да, я мог пообещать себе не прикасаться к ней, только в прошлый раз это не сработало. Совсем.
— Я думаю, мне пора в школу, — как-то странно одарив меня взглядом мраморных глаз, проговорила девчонка. — Тебе папа расскажет много историй, — о нет, я не имел ничего против перекидывания стрелок, понимая, насколько ей сейчас неприятна моя компания. Вряд ли она не желала провести с моей дочерью еще несколько минут, судя по ее искреннему взгляду, смотрящему на мою принцессу. Полному сожаления. И я знал, в каких случаях родители смотрят так на своих детей. Когда нужно солгать против воли.
— Нет! Не уходи! — внезапно возмутилась малышка, моментально подбежав к Вике и обняв ее за ноги. Причем так крепко, что девчонка сама растерялась и не понимала, как нужно действовать в таких ситуациях, но отталкивать от себя Анюту не спешила, хоть и имела такую возможность.
— Анют, Вике нужно учиться, — стараясь оторвать ребенка от растерявшейся ученицы, прошептал я, только вот этот самый ребенок и слушать меня не желал, вцепившись мертвой хваткой в Вику. Видимо, они и, правда, хорошо поладили.
— Ты же обещала рассказать мне еще одну сказку, — жалобно проскулила дочь, подняв свои глаза на девчонку. В ее лазурном взгляде я завидел лишь дикое желание побыть с Викой без какого-то подвоха или манипулирования мной. Без капризов. Ее просьба действительно искренняя, не наигранная. И я просто-напросто сдался. Сдался ради дочери.
— Ладно, пошли, Сафронова, есть разговор, — сдавшись под напором взгляда дочери, проговорил я, замечая некоторые перемены на лице своей ученицы. Хотя… я старался не смотреть на нее, просто чувствовал, что это предложение шокировало не меньше, чем меня самого. Но в своей голове, пригласив Вику вновь к себе домой, я пообещал, что не трону ее и пальцем. Не дам ни единого повода вновь посмотреть на меня, как на мужчину и не только потому, что это неправильно. Нам так будет проще забыть друг о друге. Раз и навсегда. Однако что-то мне подсказывало, что просто так мы не будем сидеть у меня на диване, сложа руки на колени, и разговаривать на светские темы.
И мои опасения оправдались…
Зайдя в квартиру, она, как и в прошлый раз, нерешительно топталась возле входа, хотя сняла с себя верхнюю одежду довольно быстро. Оглядывала глазами все вокруг, будто пришла сюда впервые. Я не осознавал, зачем все-таки сказал о предстоящем разговоре. Вряд ли я хотел выяснять отношения и что-то на данный момент менять. Почему? Потому что от этого станет гораздо хуже и мне, и ей. Тут два варианта: либо мы приходим к соглашению, либо ссоримся еще больше. Больше отдаляемся друг от друга по разные стороны баррикад. Но разве не это мне нужно? По логике вещей — да, но сердце требует иной концовки, которую я не могу себе позволить. Не могу позволить такую роскошь…
— Проходи. Чувствуй себя как дома, — протянул я, чувствуя, что она не сделала и шаг в квартиру, стоя так же возле дверей. Стесняясь. Однако через некоторое время, осмелев, она преодолела коридор и уселась на диван даже раньше меня, пока я помогал Анюте снимать верхнюю одежду и сопроводил ее в зал. Она такими озорными глазами смотрела на Вику, видимо, предвкушая дальнейшее общение, только девчонка, скорее всего неосознанно, начала гнуть другую линию, хотя лично я надеялся, что к этому мы не придем еще долгое время.
— Я бы хотела перед вами извиниться, — резко выпалила девчонка, как только я приземлился рядом с ней на диван. Вряд ли они с Аней заметили, как я напрягся от ее слов, вряд ли почувствовали мое нежелание выяснять отношения прямо сейчас. Сегодня. Завтра. Всегда. Я так мечтал оставить все, как есть, хотел просто-напросто проигнорировать ее слова, только напряжение сбоку, на том месте, где сидела моя ученица, не давали мне пойти на поводу у собственного разума. Какого хрена?
— Анют, поиграй пока в своей комнате, Вика скоро к тебе присоединится, — произнес я с мягким подтоном, смотря на свою дочь. Мне даже показалось, что эти слова я процедил сквозь зубы, хотя Анюта, поняв все без лишних слов и нажимов, послушно проследовала в свою спальню. Хоть дочери поблизости не оказалось, злость так и не желала покидать меня. И, к великому сожалению, я знал причину этого негодования. — Могла бы подождать пару часов, пока она не заснет, — с небольшим упреком кинул я в сторону девчонки, даже не посмотрев ей в глаза, не обратив внимания на нее. Почему? Потому что не хотел видеть ее тоскливое, но довольно серьезное лицо, не хотел наблюдать за нежными пухлыми губками, которые она время от времени кусала от волнения. Не хотел рушить возведенный мной барьер за эту неделю, который отделял мою мужскую составляющую и роль учителя информатики в средней школе. Только он с каждым ее словом и пронзительным взглядом, казалось, мне в самую душу, рушился. По небольшому кирпичику. Хотя если ударить кулаком — взорвется все вокруг этой стены.
— Мне необходимо решить вопрос сейчас, — твердо заявила девушка. И ее взгляд, с которым мы встретились, подтвердил намерения решить все раз и навсегда. Расставить все точки над «i». Ненавижу эти выяснения отношений. И сейчас не хочу ничего менять. Потому что знаю, что вновь совершу непоправимую ошибку, как несколько недель назад на этом самом месте. Даже сейчас я старался смотреть на нее как на провинившуюся ученицу, только образ наивной маленькой девочки, которую хочется спрятать от посторонних глаз в своих объятьях, с каждой пройденной минутой виделся в ней все четче и четче.