P.S. моей ученице
Шрифт:
В машину я вернулся рассерженным, радуясь, что рыжую сучку не пришлось просить дважды присоединиться ко мне на пассажирском сидении. Понимающая попалась, хоть один плюс в ее характере. Хотя рановато судить — мы знакомы всего пару дней. Да и какая мне разница? Я никогда не вдавался в детали своих временных спутниц, а она была временной. Не нужно даже ей об этом сообщать — сама понимала свою роль, которую предстояло сыграть на выходных и, возможно, даже сегодня. Знала, на что шла. Осознавала, что наше знакомство не выльется во что-то большее, чем обычный секс. И это радовало. Радовало, что не задавала лишних вопросов и не качала права. Главное, чтобы так продолжалось
— Успокойся, Стас. Она всего лишь ученица, — да что ты, блядь, говоришь? Я как будто не знал! Какая догадливая! Не только тазом активно работаешь, но и головой. Только есть одно важное «но».
Срать я на это хотел!
— Вызови ее родителей, — не унималась девушка. Я едва замечал ее слабые попытки утешить меня, дотронуться до моего плеча, до оголенных предплечий. Еще бы по голове погладила, как маленького — было бы вообще замечательно! Хорошо, хватает мозгов этого не делать. Сука!
Я не ответил, даже не посмотрел в ее сторону, испепеляя взглядом лобовое стекло. Пустующая парковка, оказывается, скоро станет одним из моих любимых видов! Класс! Докатился… А что мне сказать? Как меня оскорбила пощечина собственной ученицы? Или же моя ранимая душа так яростно требует выловить ту несносную девчонку и отомстить? Показать, что с большими дяденьками так не поступают? Я бы с превеликим удовольствием поддался собственным инстинктам, только вряд ли после этого я смогу избежать ответственности за свой поступок. Надо успокоиться. Просто сжать все нервы в кулак и выплеснуть дома вечером, когда Аня будет мирно спать в своей кровати, а я буду калечить ни в чем неповинную боксерскую грушу в своей спальне. Или в спортзале. Еще не решил.
— Хочешь, я тебя успокою, — это был не вопрос, а утверждение, судя по тонкому голоску с ноткой интимности. Если честно, за своими мыслями я совсем забыл о существовании рыжей девушки, которая то и дело прикасалась нежными ладонями к моему телу. И, на странность, я позволял осуществиться этим действиям. Не сказал бы, что мне особо нравилась самодеятельность моих дам, просто сейчас, учитывая сложившуюся ситуацию, я разрешил ей невинно дотрагиваться до меня, до моей кожи, щупать сквозь ткань рубашки едва напрягшиеся мышцы груди. Знаю, женщины их любят и эта красотка не исключение.
Я просто расслабился, ожидая от рыженькой способ моего усмирения, даже отодвинул автомобильное кресло чуть дальше, дабы позволить ей сесть к себе на колени, только вот девушка не спешила присоединиться ко мне, спускаясь ручками все ниже и ниже, скользя по хлопковой рубашке. Надеюсь, детка, ты не забыла, каков на ощупь мой пресс? Недавно ты осталась им довольна, уделяла много времени моему телу. Как и сейчас, я дал достаточно времени, чтобы изучить каждую мышцу, тебе даже татуировка на груди понравилась, помнишь? Еще как. Твой заинтересованный, даже голодный взгляд говорит об этом.
Игриво взглянув мне в глаза, буквально на пару секунд, она заскользила пальцами ниже пупка, останавливаясь на молнии джинс. Я старался не мешать ей, хотя в голове виделся совершенно другой сценарий. Более жесткий. Резкий. Доминирующий. Но это не суждено воплотить в реальность. Я позволил ей расстегнуть молнию, не остановил шаловливые пальчики, прикоснувшиеся к моему органу через ткань боксеров, а затем отодвинувшие ее, освобождая мою готовую к действу плоть. И я вновь не прервал ее, понимая, что сейчас это единственное средство моего успокоения. Средство, способное заставить в ближайшем будущем мыслить меня здраво и объективно, отключив все эмоции и чувства. Как на старой работе. Как дома во время воспитания
Больше я ничего от нее не слышал за исключением тихих полустонов и причмокиваний. Нежными ручками она быстро подняла мой орган в нужное положение, а достаточно пухлые губы умело ласкали его, приводя меня все ближе и ближе к экстазу. Да, эта малышка умела обращаться с мужчиной как следует. Губки рыжей девушки опускались все ниже и ниже, концентрируя внизу живота энергию, готовую вот-вот выплеснуться. С каждым причмокиванием мысли о школе отходили на второй план, с каждым движением умелого языка, ласкающего чувствительные места, я забывал о новом конфликте с нерадивой ученицей. О ней в целом. На странность, все проблемы и невзгоды улетучивались куда-то далеко, опустошая мой головной мозг. В обычные дни я редко мог отвлечься от своей работы или от каких-то других забот, сильно меня волнующих, но умелый ротик рыжей бестии выполнял свою работу на «пять с плюсом». Я больше не зацикливался на расправе своей ученицы, не готов рвать и метать все вокруг. Успокоился, концентрируясь только на приносимом этой потрясающей женщиной удовольствии.
Пика наслаждения я достиг довольно быстро, изливаясь в ее пухлый ротик достаточным количеством семени, чтобы проглотить в один прием. И она проглотила. Не оставив ни единого доказательства моего недавнего экстаза. Развратно обвела языком свои губки, прожигая меня взглядом ярких глаз, способных убить в то же мгновение. Ты была на высоте, признаю. Какую награду ты хочешь за это? Еще один шикарный секс, который я устроил тебе на выходных? Новый «Айфон»? Или что-то попроще? Нет, с «Айфоном» я переборщил. Нас связывает всего лишь секс. Сама понимаешь, через несколько дней мы забудем друг о друге, вдоволь насладившись общением. Хотя я все-таки тебе благодарен за этот минет.
— Спасибо, крошка, — отдышавшись, поблагодарил я девушку, поправляющую свой макияж. Она просто улыбнулась, будто так и должно было произойти. Будто ее главная цель на сегодня — доставить мне удовольствие. Ты точно не занимаешься эскортом? Хотя какая разница? Никакой.
— Ты сегодня свободен? — в ее голосе слышалась заинтересованность. Все-таки хочешь продолжить начатое? Я не против. Абсолютно. Только…
— Мне надо забрать дочь из детского сада, — я не придал своему голосу какой-либо окрас. Зачем? Я не разочарован сложившимися обстоятельствами — спокойно дождусь выходных, да и ей не стоит давать ложных надежд. Они делают с женщинами непоправимые вещи. К сожалению.
— У тебя есть дочь? — выгнула брови дугой. Удивлена? Я, по-моему, тебе еще в клубе об этом сообщил, но ты оказалась столь пьяна, что вряд ли вспомнишь что-то из нашего диалога, не затрагивающее интимные темы или же мой рассказ о том, как я накалывал себе тату на грудь, которую ты так яро хотела рассмотреть в более тихой обстановке. Вряд ли вспомнишь о моей работе учителем и классном руководстве, о вкусовых предпочтениях. Тебе это не нужно, да и мне тоже.
— Тебя что-то смущает? — спросил я, всматриваясь в ярко накрашенные глаза. Я и так знал ответ на свой вопрос. Да, смущает. Еще как. Не хочет нести ответственность за чужого ребенка. Не хочет обременять себя «личинкой», хотя я даже не настаивал на этом. И не буду. Только вот такие, как эта рыжая мыслят не так, как я. Пугаются. Думают, что я хочу навязать им общество своей дочери. Перебьетесь! Я близко к ней не подпущу таких, как вы. Я же не баба, ощущая себе халявную крышу над головой — сам прогрызал себе путь к нормальной жизни. Я всегда справлялся один. Без женщины. Без Таси.