Шрифт:
Спотыкаясь, отталкиваясь рукой от деревьев, задыхаясь, он бежал к своему спасению. Уже рядом, словно по чьей-то злобной шутке, Саша увидел, что дверь медленно закрывается. Мальчик прыгнул вперёд, проскользил босыми пятками по траве, но не успел. Не дотянулся.
Дверь захлопнулась и тут же рассыпалась, превратившись в пыль, в песок.
– Этого не может быть…
Саша упал на колени, прямо на шампиньоны, но он этого не заметил. Просто замер, безнадёжно глядя вперёд. Сидел долго, пока плечи не дёрнулись, а живот не скрутило противное чувство, вынуждая залиться слезами. Но мальчик не заплакал.
Он давно заметил, что в лесу не разгуливал ветер. Сейчас же свист и шелест раздавались отчётливо, словно вернулась лавандовая фея. Ноздри защекотал аромат ромашки и васильков.
– Добро пожаловать, путник, – дуэтом пропели ромашковая и васильковая феи. – Твои желания сбудутся, а мечты воплотятся в реальность. Тебе надо лишь наслаждаться жизнью и радоваться случаю, потому что ты – избранный. Не каждому ребёнку выпадает шанс попасть сюда. Гордись.
Мёртвый, лишённый чувств голос, тупые, кукольные глаза и безумная, словно нарисованная, улыбка. Эти феи были не такие, как предыдущая. Саша поднялся и осторожно шагнул назад, словно ожидая атаки.
– Не надо бояться. Ты в Пределе Мечтаний.
– Ты в раю.
– Твои желания исполнятся, ибо так хочет Он, – в два голоса сказали феи. – Он любит детей, а особенно – играть с ними, слушать.
– Где я? – тихо спросил Саша.
– В Пределе Мечтаний, – повторила ромашковая даже без намёка на эмоции. – В месте, которое создал Он для детей. Он любит детей. Здесь исполняются все их мечты.
– Что случилось с той феей?
Васильковая мило улыбнулась:
– Она провинилась. Она была больна. Он накажет её, не волнуйся. В Пределе Мечтаний не должно быть неправильных чудес: зачем разочаровывать детей? Пошли с нами, мальчик. Ты растёшь быстро. В чём смысл траты драгоценное время на разговоры, когда надо развлекаться? Иди за нами или пожелай послушного коня, если устал.
– Попробуй, – кивнула ромашковая фея. – Если Он одобрит желание, то оно сбудется. Загадай, подумай. Он не хочет, чтобы ты уходил, поэтому не будет так разборчив в твоём первом желании.
– Я хочу, – нерешительно начал Саша. – Чтобы лавандовая фея осталась жива.
На этот раз ветер был настоящим. Он поднял в воздух опавшие бутоны и листья, закружил их в миниатюрном урагане. В это мгновение что-то произошло с лицами фей, после чего, когда ветер затих, они обе кивнули.
– Он разрешил. Наша сестра жива, но за провинность она понесёт наказание. Идём за нами, мальчик, тебе надо отмыться и приодеться. Чудеса не ждут.
Саша кивнул, подождал, пока феи отлетят вперёд, и только тогда последовал за ними. В том месте, где ещё недавно парила лавандовая фея, теперь остались только бурые цветы и амулет. Мальчик поднял его и надел на шею.
– Что такое? – бросила через плечо ромашковая. – Ты что-нибудь желаешь, мальчик, всё хорошо? Поторапливайся, ведь я знаю, что тебе не терпится попасть в Предел.
– Он ждёт тебя там, – добавила васильковая. – Он любит детей, а особенно – играть с ними…
Вторая глава.
– От бесконечного веселья быстро устаёшь, – объясняла ромашковая. – Бывают и такие дети, которые предпочитают отдых и спокойствие радости и наслаждению. Этот лес не зря назвали Спокойным. В нём царит покой.
– Всё создано лишь для умиротворения, – подхватила васильковая фея. – Трава настолько мягка, что на ней можно спать, не боясь жуков: их здесь нет. Деревья тенью скрывают землю от палящего солнца, однако растут они так, чтобы оставить достаточно обширное пространство для лавочек.
– Или беседок, – снова включилась в разговор крылатая подруга. – Картину дополняют запахи вечноцветущих бутонов и маленькие зверьки: кролики, белки – ласкающие взгляд своим присутствием.
– И это всё создал Он, – сказали вместе. – Потому что он любит детей.
Голова болела всё сильней и сильней. И с каждым восхваляющим таинственного создателя словом мучения росли.
«Жаль, нет кнопки, как на телевизоре, – Думал Саша. – Отключить бы эту рекламу: волшебный лес, таинственный Он! Недоговаривают крылатые. Огромные тени на деревьях, кривые, неправильные образы… Эти существа никак не могут быть кроликами или белками. В этом лесу есть что-то ещё».
Спины фей из выреза на цветочных платьях напряглись, чуть прогнулись, будто куклы на ниточках, повинуясь жестам мастера. Они и были куклами, поправил себя мальчик. У живых существ не может быть таких стеклянных глаз.
– Что-то не так? – обернулась ромашковая, замедляя полёт. – Ты молчишь. Устал? Проголодался?
– Задумался. Раз этот лес создан для детей, то где они, дети?
Обе феи не отвечали. Ждали приказа. Что-то хрустнуло. Саше показалось, что этот звук исходил из их голов. Но, скорее всего, просто хрустнула ветка. Наверное.
– Лес создан для недавно прибывших, таких как ты, – бесчувственно сказала васильковая. – Дети, не до конца привыкшие к Пределу, находятся здесь. Бродят, отдыхают, вдыхают волшебный аромат бутонов и преобразуются. Буквально через пару дней их глаза светятся более ярко, а на лице блуждает озорная улыбка. Всё, что им хочется с этого момента, – лишь развлекаться и веселиться.
Хрустнула ещё одна «ветка», но уже рядом с ромашковой. Та медленно кивнула:
– В твоих глазах Он не видит блеск, а движения считает слишком вялыми и усталыми. Он хочет, чтобы и ты пробыл здесь пару дней, подышал свежим воздухом… Но всё это после того, как мы дойдём до Предела.
Мальчик чувствовал, как его волосы встают дыбом. Идея остаться здесь, чтобы под воздействием таинственного аромата преобразоваться в жизнерадостное, со сверкающими глазами нечто не прельщала Сашу.
А ещё он чувствовал, что за ним следят.
Они были такими же грубыми и неровными, как кора деревьев, однако в отличие от яблонь, у них были глаза без век и ресниц. Что-то наблюдало за каждым его действием, за каждым произнесённым словом.
Ромашковая фея заметила мурашки.
– Тебе холодно?