Пацаны, не стреляйте друг в друга
Шрифт:
Новый опорный пункт находился у развилки двух дорог на Старую и Новую Серебровку. Вторая дорога была совсем короткой, метров пятьдесят, не больше, и упиралась в красно-белый шлагбаум контрольно-пропускного пункта, на который замыкалась высокая дощатая ограда.
Шлагбаум был поднят, из элитного поселка выехал черный «Гелендваген». Панфилов не стал бы заострять внимание на джипе, если бы он не свернул с дороги, уходящей вверх по склону в сторону райцентра и далее до Москвы. Машина подъехала к опорному пункту как
Остановился джип, остановился и Марк Илларионович.
Из машины вышел мужчина лет сорока. Грузный, мордастый, в дорогом, но не совсем новом костюме от престижной «Зеньи». Ухоженность лица карикатурно сочеталась с растрепанными волосами и синюшными мешками под глазами.
Панфилов нахмурил брови. Он узнал мужчину. Этот человек был выходцем из его давнего прошлого, но воспоминания о нем не доставляли ему никакого удовольствия.
– А-а, Панфилов! – злорадно осклабился Антон Грецкий. – Уже капитан! Поздравляю!
В его словах противным скрежетом звучала издевка. Но Марк Илларионович умел держать удар. Его лицо выражало безмятежное спокойствие.
– А ты, значит, уже в новом поселке живешь? – невозмутимо спросил он.
– Ага, кто-то в перьях, а кто-то в шелках...
– И как, перья не жмут?
– Да нет, это ты в перьях... Чудо в перьях...
– Я ведь и привлечь могу. За оскорбление.
– Чего?! – возмущенно вскинулся Антон. – Ты?! Меня?! Привлечь?!. Да кто ты такой?
Он если и не был сейчас пьян, то пребывал в состоянии глубокого похмелья. Но это не могло служить ему оправданием. Как раз напротив, усугубляло вину.
– Старший участковый капитан Панфилов.
– Ух ты! Ста-арший участко-овый! – оскалился Грецкий. – Да я весь дрожу со страха.
– С похмелья ты дрожишь... А ты, вижу, куда-то собрался...
Панфилов глянул на «Ниву», стоявшую неподалеку. Стоит ему только подать сигнал, как Левшин и Захарский выпрыгнут из этого «ларца» – оба с дубинкам и одинаковы с лица.
– В Москву собрался! – самодовольно ощерился Грецкий. – Фирма у меня там, солидная... Я и сам человек солидный. А ты как был ментом, так и остался...
– Был ментом. И сейчас – мент. Хороший для хороших, плохой для плохих... – Панфилов протянул руку ладонью вверх. Грозно потребовал: – Ключи и документы на машину!
Антон ухмыльнулся и сделал движение, будто собирался плюнуть в раскрытую руку. Но не плюнул.
– Может, тебе еще и ключи от ячейки в депозитарии?
– Ключи и документы на машину.
– Хрен тебе... Ты посмотри на себя и посмотри на меня! Кто ты, а кто я!
– Хулиганствующий ты элемент, Грецкий. Пятнадцать суток по тебе плачут.
– А за угрозы и оскорбления можно и ответить!.. Я на тебя в суд подам... Не-ет! Я твой опорный пункт к черту разнесу! – разошелся в похмельном угаре Антон.
– Тогда точно сядешь.
– Не-а! Не угадал!.. Я, если хочешь знать, свои кровные в этот пункт вложил! На мои деньги его строили! И машины я закупил. И штаты расширил!..
– Ты? – изобразил удивление Панфилов.
– Да, я! – брызгал спесью Грецкий.
– Поверить не могу.
– А придется!
– Может, ты и меня из Москвы выписал?
– Может, и я! Своим цепным псом хочу тебя сделать!
– Ух ты!
– И сделаю! Мой дом будешь охранять!.. Я сейчас твоему начальству позвоню, скажу, как ты с гражданами обращаешься!.. Звонить, а?
Марк Илларионович лишь усмехнулся. Грецкий был уверен, что чуть ли не до смерти его напугал, думал, что пощады он запросит. Но не дождаться ему этого.
– Позвонишь, – кивнул Панфилов. – Право на один звонок у тебя будет. Закрою тебя, а потом в суд, чтобы пятнадцать суток тебе впаяли.
– Не за что! Да и кишка тонка! Облажаешься, Панфилов!..
– Посмотрим! Ключи и документы на машину! – снова потребовал капитан.
– А хрен тебе!
– А говоришь, задержать тебя не могу. Могу. За неподчинение законным требованиям сотрудника милиции.
– Ну, ну, давай попробуй! Посмотрим, что из этого выйдет!
Грецкий хамски нарывался на грубость. И он ее получил. Панфилов махнул рукой, призывая к себе Левшина и Захарского. Те не заставили себя долго ждать. Получили указание, ловко скрутили Грецкого и закрыли в камере опорного пункта.
Давняя история повторялась. Правда, фабула сейчас другая, вовсе не такая злостная, как тогда, много-много лет назад.
Марк часто бывал на сельской дискотеке. В основном по долгу службы. В сопровождении двух добровольных помощников из народной дружины следил за порядком – чтобы драк не было, чтобы самогон не жрали, чтобы девушки от грубых деревенских злыдней не страдали... Целый год он прослужил в должности участкового, но только сегодня на дискотеку пожаловала Настя.
Вчера он увидел ее впервые, а сегодня она с более взрослой подружкой пришла на дискотеку. Платье получше, понарядней, туфли поновей, коса распущена, брови подведены карандашом, губы накрашены. Красивая, волнующая.
Парни засматривались на нее, смельчаки пытались пригласить ее на медленный танец, но получали от ворот поворот. И всякий раз, когда от нее отходил отвергнутый кавалер, она поднимала глаза на Марка. Как будто говорила, что никто ей здесь не интересен, за исключением одного человека. Ему бы она в танце не отказала. Но ему не хватало духу пригласить ее. От волнения кружилась голова, в ногах тяжелый свинец. К тому же он был при исполнении. Пусть и не в форме, но все равно на виду, во главе наряда дружинников.