Пациент (в сокращении)
Шрифт:
Она спустилась по лестнице и вышла на улицу. Ее пятилетний «сааб» в такие дождливые дни бывал особенно капризен. Но сегодня — добрый знак — он завелся с первой попытки.
Когда Джесси поднялась в Седьмую хирургию, Саре уже ввели наркоз. Ее муж Барри и трое их детей сидели у Сариной кровати.
— Привет! А я уж думала, ты не объявишься, — заплетающимся языком сказала Сара.
Джесси усмехнулась и взяла подругу за руку:
— Знаешь, Сара, на этот раз мы все сделаем, как надо. Мы ничего не будем бояться, и, если это в человеческих силах, мы эту штуковину изведем.
— Бояться не будем, — повторила Сара. — Тренер, я вам доверяю.
— Вы все должны усвоить еще одну вещь, — добавила Джесси. — Даже если операция пройдет совершенно успешно, на что я лично очень надеюсь, результаты мы узнаем не сразу — только через несколько дней, а может, и недель. Ткани мозга были смещены опухолью. Когда мы удалим опухоль, они вернутся на прежнее место, но при операциях и травмах клетки мозга всегда отекают, и многие функции восстанавливаются не сразу. Если так случится, не расстраивайтесь. А теперь, если у вас больше нет вопросов, я с вашего позволения пойду готовиться к работе.
Она обняла Барри и детей и каждому на ухо шепнула: «Ничего не бойтесь!» Уговаривать их не волноваться было бессмысленно.
Джесси зашла к другим своим больным, потом минут двадцать просматривала Сарины МР-снимки, перечитывала план операции. Опухоль была расположена над левым ухом, рядом с областью Вернике, центром, отвечающим за речь, понимание речи, чтение и письмо. Главная опасность была в том, что не удастся удалить достаточную для излечения часть опухоли. Но не хотелось также рисковать Сариной способностью говорить самой и понимать чужую речь.
Джесси по заведенному ею ритуалу медленно спустилась по лестнице с седьмого этажа в цокольный. Там она на мгновение задержалась перед стеклянными дверями МР-операционной.
Когда Джесси вышла из раздевалки уже облаченная в хирургический костюм, Эмили в предоперационной наголо брила Сару. Сотни тысяч долларов ушли на изготовление оборудования, нечувствительного к МР-магнитам, которые не отключали никогда. Проще было оборудовать предоперационную, чем наладить изготовление бритв, не содержащих железа.
— Ну, как дела? — спросила Джесси.
— Анализы отличные, — сказала Эмили. — Сара, новая прическа должна тебе понравиться.
— То, что годится Майклу Джордану, сгодится и мне, — сонным голосом ответила Сара. — Док, скальпель наточен?
— Готовность номер один, — отрапортовала Джесси. — На самую шумную часть работы мы тебя усыпим. Проснешься ты, лежа на боку, с головой в обруче.
— Я помню.
— В горло тебе вставят трубку, но, когда нам нужно будет с тобой побеседовать, мы ее вынем. На тебя наденут специальные очки. В них ты будешь видеть слова и картинки. Я попрошу тебя описывать то, что ты видишь, а мы в это время будем составлять карту участков мозга, включенных в этот процесс. Это называется функциональная МР…
— Джесси, — перебила ее Эмили. — Не хочу прерывать твою лекцию, но она уже мало что может усвоить.
— Да… Я просто… просто боюсь что-нибудь забыть. Анестезиолог здесь?
— Да. Байрон Леонг. Все уже здесь. Джесс, у тебя все получится.
— Да, жаль только, что нельзя без этого обойтись, — ответила Джесси. — Увидимся в операционной.
В хирургическом халате, висевшем на ней мешком, Джесси протиснулась в пространство между магнитами. Анестезиолог Байрон Леонг и операционная сестра задвинули кресло с Сарой в проем слева от нее.
— Мы дали ей общий наркоз, — сказал Леонг, — но не очень глубокий. Когда понадобится, мы ее разбудим за пару минут. Ей будет не очень удобно столько часов лежать на боку, но когда все закончится, об этих своих страданиях она забудет начисто.
Джесси надела на голову Сары обруч, закрепила его винтами — всю операцию голова будет находиться в фиксированном положении. Затем она направила три лазерных луча ровно в то место, под которым находился центр опухоли, настроила МР-томограф.
— Хотелось бы мне знать, насколько велики страдания человека под общим наркозом, — сказала она.
— Не задумывайся об этом, — посоветовала Эмили.
— Да, пожалуй, не стоит.
Подруги часто шутили во время операций. Эмили шестым чувством знала, когда Джесси хочет переброситься парой слов, а когда ее нужно оставить наедине со своими мыслями. Если Джесси была подающим, то мудрая и опытная Эмили Дельгреко была ее любимым принимающим.
После антисептической подготовки настало время приступать к операции. Джесси закрыла глаза и сосредоточилась.
— Байрон, готов? — спросила она.
— Готов.
Джесси медленно открыла глаза.
— Скальпель, пожалуйста.
Джесси работала быстро и умело: она рассекла кожу над левым ухом Сары и, отведя скальпель в сторону, начала высвобождать височную мышцу. Потом попросила дрель и, проделав несколько небольших отверстий, вынула кусок кости.
— Плотницкая работа закончена, — сказала она, пока Эмили, завернув кость во влажную салфетку, передавала ее сестре. Потом Джесси дотронулась до плотной оболочки, покрывавшей мозг Сары. — Мозговая оболочка вся в шрамах, — сообщила она.
— То есть Гилбрайд напортачил? — шепнула Эмили.
— Тс-с-с! — В глазах Джесси мелькнула усмешка.
С каждым этапом операция становилась все сложнее. Повреждение вен мозговой оболочки могло стать причиной инсульта.
— Да, ты уж как заведешься, тебя не остановишь, — сказала Эмили, накладывая зажимы на безукоризненно точно рассеченную оболочку. — Как ты думаешь, что бы сказала Полетт, если б увидела, как ее дочурка проводит день?
Джесси ощупала бугристую кору головного мозга Сары.