Пациент (в сокращении)
Шрифт:
Джесси положила руку ему на плечо.
— Постарайтесь, Дейв. Надежда есть. Все еще наладится. Главное, держитесь.
Выходя из палаты, она сказала Эмили:
— Надо интенсифицировать лечение.
— Ты и вправду считаешь, что есть улучшение?
— Уверена. Ничего из ряда вон выходящего, но определенно что-то происходит. Просто Дейв слишком подавлен и не хочет себе помогать.
Эмили достала карту Сколари и записала указания Джесс. Затем они направились в 710-ю палату, где лежала тринадцатилетняя Тамика Бинг.
Семь
— Она включала лаптоп, который принесла ей мать? — спросила Джесси у Эмили.
— Нет. Мать говорит, что дома она с ним не расставалась. А здесь к нему даже не притронулась.
В палате Тамики все было уставлено и увешано картинками, открытками, плюшевыми игрушками, а на столике на коленях Тамики лежал портативный компьютер. Девочка сидела в кровати, устремив взгляд в пространство.
— Привет, Тамика! — сказала Джесси. — Как дела?
Ответа не последовало.
Джесси взглянула на Эмили, но та лишь пожала плечами. Быстрый осмотр, еще одна попытка добиться от девочки ответа, и они собрались уходить. В дверях они столкнулись с наблюдавшим за ними Карлом Гилбрайдом.
Заведующий отделением был одет, как всегда, роскошно — бежевый костюм, шелковый галстук, золотой «Ролекс», накрахмаленный халат. Глядя на его безукоризненно подстриженные каштановые волосы и круглые очки без оправы, Джесси подумала, что он очень похож на офицера-эсэсовца из второсортного военного фильма.
— Привет, Карл! — сказала она весело.
— Я только что узнал про твои эксперименты с АРТИ, — сказал он, не обращая ни малейшего внимания на больную девочку. — Что ты, черт подери, себе позволяешь?
— Карл, прошу тебя… — Джесси кивнула на Тамику. Ей удалось прервать его тираду и вывести в коридор. — Я никому не причинила вреда, я вообще ничего плохого не сделала. Пит Ролански умер. Он и его родные хотели, чтобы тело Пита послужило науке. Тебя не было, поэтому при всем желании я не могла попросить у тебя разрешения.
Гнев Гилбрайда утих, но не окончательно. Он все еще был похож на жабу, которой надавили на пузо. Все годы, пока Джесси была у него в ординатуре, он орал на нее по поводу и без повода. С другой стороны, у нее была замечательная работа в одном из лучших в стране нейрохирургическом отделении. У нее были такие друзья, как Эмили, и оперировала она больше, чем любой другой хирург, — почти столько же, сколько жаба заведующий. А еще у нее был АРТИ.
— Карл, извини, — сказала Джесси, хотя так и не понимала, за что ей нужно просить прощения.
— И вообще, какое ты имела право собирать на операцию сестер, лаборантов, радиологов, не обсудив это со мной?
— Билл Уэллман отменил свою операцию. Люди ждали следующей. А Пит Ролански…
— Коупленд! Не перебивай меня!
— Извини.
— Ты неплохо поработала, — продолжал он. — Только у меня такое впечатление, будто ты забыла, что создавать АРТИ начал я, когда тебя и близко здесь не было. Гранты на тебя, Скипа Портера, оборудование — все они получены мной. В патентах на АРТИ стоит мое имя. Если ты не будешь про этот факт вспоминать, от тебя самой здесь останется одно воспоминание. Это я обещаю.
— Да что я такого сделала? — спросила со вздохом Джесси.
— Ты выставила на всеобщее обозрение нашу исследовательскую работу. Оперируя с АРТИ, ты рисковала всем проектом. Игра идет по-крупному, на кон поставлены сотни миллионов долларов и место в истории медицины. На прошлой неделе меня даже допрашивала полиция — они хотели знать, где я был, когда убили Сильвана Мэйса. А есть еще этот сукин сын из Стэнфорда. Трудно сказать, насколько продвинулись его исследования, но мы с ним боремся за каждый грант, за каждый доллар. Если пойдут слухи о том, что операция провалилась, кто его знает, какие будут последствия.
— Но…
— Помолчи и дай мне договорить. Я уже подал заявку в комиссию по опытной медицине здесь, в больнице. Если кто узнает, что АРТИ сожрал половину мозгового столба этого жмурика, как ты думаешь, какое они примут решение?
— Это была всего лишь техническая неполадка. Я в этом почти уверена.
— Да? А может, ошибка хирурга?
— Чем бы это ни оказалось, лучше узнать об этом сейчас, а не во время операции на живом пациенте, — сказала Джесси, сжав кулаки. — Я почти убеждена, сбой был чисто технический и его легко устранить. Скип уже занялся этим.
— Знаю. Оттуда я и пришел. Может, ты забыла, но работает он у меня. Так, к утру чтобы у меня был полный отчет об операции.
И, не дожидаясь ответа, Гилбрайд удалился.
Решающий для Сары Деверо день у Джесси начался в пять утра. Перед операцией Джесси всегда чувствовала особое возбуждение — как будто она подающий в матче национального бейсбольного чемпионата и, что бы с ней ни случилось, надежды на запасного нет. Когда приходится весь день солировать в операционной, напряжение очень велико, такое не каждый выдержит. Но Джесси это нравилось.
Она надела кроссовки, брюки защитного цвета, рубашку и синий жилет, а потом целую минуту провела в ванной у зеркала — смазала губы блеском, чуть подкрасила глаза. Волосы у нее были длинные, до плеч, и пока что каштановые, но каждый день она замечала несколько новых седых волосков. Парикмахер с Ньюбери-стрит, к которому она ходила раз в два месяца, уже начал поговаривать о том, что пора краситься.
Да, наверное, когда-нибудь придется, подумала она, закалывая волосы. А сейчас — пойди-ка сделай операцию.