Падай, я ловлю

Семакова Татьяна

– А теперь звони.

Тороплюсь к кровати, набираю Яне и довольно долго слушаю ее болтовню касаемо ночного происшествия, изредка вставляя бессвязные ремарки, пока она не говорит:

– Я вообще не понимаю, с какой радости тебя турнули. Валерку – понятно, его ответственность, не жалко даже, что отметелили, но тебя-то за что? Также и я могла бы выйти на перерыв. Или Лизка! Это по-любому та больная из бухгалтерии науськала, что у нас каждая на все согласна, вот и полезла мразь. Отмороженная старая дева! Зла на нее не хватает! Ну я ее еще увижу,

она мне за каждое оскорбление ответит!

– Валерку отметелили? – интересуюсь невзначай, а Туманов выгибает одну бровь дугой, садится на кровать и утягивает меня на свои колени, припадая к моему телефону ухом.

– Да еле ноги передвигал… я еще хотела к нему на хвост сесть, мы в одном районе живем, но потом не рискнула. Отключится еще по дороге, лучше на автобусе. Дольше, но хоть с гарантией. Хрен с ним, дверь надо было закрывать. Тут Демидову вообще предъявить нечего. Я тебе даже так скажу, и поделом!

– Ладно, не расходись, – говорю с улыбкой, чтобы голос звучал мягче. – Слава Богу, все благополучно закончилось.

– Да уж… ну, твой реально Бог, – хихикает, а я краснею, полностью с ней согласная. – Хотя, было мерзко. Но тоже поделом! Чем он там в обезьяннике признание подписывал?

– Тебе лучше не знать… – бормочу и кошусь на Туманова, а тот пожимает плечами и крутит указательным пальцем в воздухе. – Слушай, на счет подработки…

– Блин, со всем этим совершенно из головы вылетело, – виновато вздыхает. – Сейчас звякну и перезвоню, лады?

– Нет, не надо, – тараторю, пока она не отключилась. – Я как раз поэтому. Мой… как бы это выразиться… расстроился. И сказал, хер мне, а не работу. Как ты можешь догадаться, взяла, что предложил.

Яна прыскает и срывается на хохот, а когда немного успокаивается, говорит весело:

– Поняла. Лады, давай тогда. Пойду завидовать!

– Через пару деньков, когда отойдет, – снова вздыхаю и прощаюсь.

– Слышишь? – шепчет Туманов и замирает.

Тоже прислушиваюсь и сижу так секунд десять, а потом отрицательно мотаю головой и уточняю тихонько:

– Что?

– Как пуля над головой просвистела, – рычит приглушенно и строго.

– Ну хватит уже, – прошу с дрожью и обнимаю его за шею, заискивающе заглядывая в глаза. – Я все поняла, правда. Так обрадовалась, когда она предложила, что забыла подумать.

– Забыла она, – ворчит и обеими руками подгребает меня поближе. – Похер, если в «Дублин» больше не сунутся, рано или поздно достану, – говорит размеренно, глядя в глаза. – Но, если с тобой что-нибудь случится, мне жизни уже не будет.

Не знаю, что он имел ввиду. То ли что совесть заест, то ли намек на Борисова, плевать. Тону. Тону! Копаюсь пальцами в его волосах, чудовищное притяжение с каждой секундой сокращает дистанцию между нашими губами. Он навстречу тянется или я – не важно. Важно лишь то, что он все ближе, не отстраняется, не сопротивляется, по-прежнему смотрит мне в глаза. Кажется, еще мгновение и я вновь почувствую его вкус, вновь пропущу через тело разряд. Сердце грохочет в висках,

пульс сумасшедший, волнительно, будто ни разу в жизни ни с кем не целовалась! И тут в его кармане раздается трель мобильного.

Туманов подается назад, выскальзывая из моих рук, достает из переднего кармана телефон и отвечает на вызов.

– Да, мам. Привет. Готова? Окей, сейчас вызову. Да, ждем.

На его коленях становится несколько неловко, но последнее слово врезается в голову шаровой молнией.

– Ждем? – повторяю, когда он сбрасывает вызов.

– Обед, – напоминает, как ни в чем не бывало. – Я говорил.

– Это я помню, – улыбаюсь милой голодной пираньей, почуявшей кровь. – Здесь?

– Почему нет? Она хотела посмотреть квартиру.

– Через сколько?

– Минут сорок, сейчас вызову ей такси.

Подрываюсь с него и мчу на кухню, на ходу засекая время.

– Пару легких салатов, пару закусок на скорую руку и какую-нибудь мешанину на горячее в духовку, – бормочу себе под нос, вышвыривая продукты из холодильника на столешницу.

– Саш, не суетись, – посмеивается по-доброму, проследовав за мной. – Я заказал доставку ко времени.

– Какая чудная идея! – восклицаю радостно, складывая руки у груди. Родион слегка сощуривается, заподозрив подвох, а я рявкаю: – Я что, безрукая?!

Туманов дважды моргает, подхватывает свою тарелку с нетронутым завтраком и стремительно сваливает, закрыв за собой дверь, а я звоню брату.

– Выручай! – стону в динамик.

– В чем дело? – напрягается Васька. – Я выезжаю. Куда?

– У тебя остались банки, которые я крутила? Капуста, огурцы, помидоры, салаты, компот, хоть что-нибудь!

– Да полно всего, Саш, – удивляется брат. – Ты ж только сделала месяц назад. Даже жена столько не съест.

– Я все слышала! – возмущается Иринка.

– Если только меня, – хмыкает братец и, судя по хлопку, получает по заслугам. – Так, короче! – спускает собак на меня.

– В центр, за сорок минут, – тараторю заискивающе.

– Вертолет пришлешь? – ворчит Васька.

– Туманов позвал на обед маму, мне сказал только что и заказал какую-то гребаную доставку! – взвизгиваю возмущенно, выходя из себя. Васька молчком отключается, а я отправляю ему адрес сообщением и ору в сторону двери: – А ну иди сюда!

– Почему накосячила ты, а картошку чищу я? – бурчит Туманов через пять минут, сев за стол от меня подальше. – Я что, в армии?

– Хуже, – ухмыляюсь ехидно. – Ты помолвлен.

Глава 37

– Ты на громкой, – хмуро отбивает Туманов, едва Зотов отвечает на вызов.

– Дрочишь? – лениво уточняет Дмитрий и громко зевает.

– Да лучше б дрочил, – цедит чуть слышно, бросая на меня недовольный взгляд. – Режу картофель кружочками по пять миллиметров в толщину.

Зотов пару секунд обдумывает, а потом громко ржет.

– Завали, – обрубает его задорный смех Туманов. – Охранник жив. Демидов, падла такой…