Падай, я ловлю
Шрифт:
От неожиданности роняю тарелку, и она со звоном разлетается по кафелю.
– Вынужден согласиться с хозяйкой, – таращит глаза Зотов, а я приседаю, начав собирать крупные осколки.
Родион поднимается, уходит в коридор, а возвращается со своими домашними тапочками для меня, ставя рядом.
– Босая, не поранься.
– Да я просто не ожидала, – бормочу, заталкивая ноги в тапочки, – но, думаю, ты прав. Он обижен. Ну, из-за того, что вы его подозревали.
– Я подозревал всех, –
– Я бы мог, – пожимает плечами Зотов. – Но без трупов. Не люблю я это дело.
– Да что ты говоришь? – мило улыбаюсь ему.
Зотов достает револьвер из-за пояса, открывает барабан и прокручивает, показывая, что патрон там нет.
– Просто шутка, – ухмыляется подленько, а я осуждающе качаю головой и ныряю под стол за осколками. – Вот это сервис, Сашуль. Очень кстати, – сползает на стуле и раскидывает ноги пошире.
– Родь, передай вилку, пожалуйста, – вытягиваю назад руку, а Зотов сдвигает ноги, прячет под стул и сдавленно ржет.
– Еще одна подобная шуточка и останешься без зубов, – ненавязчиво сообщает Туманов и сам звонит Дане. – Ждем у меня. Квартира один. А где мне надо было с ней жить? В палатке во дворе? Давай без истерик. И захвати бутылку.
Даниил появляется через три минуты. Злющий, дверь пинает, обувь по коридору расшвыривает, покрытую инеем бутылку на стол шваркает, стулом по кафелю скрежещет.
– Кого вы грохнули? – спрашивает раздраженно, наблюдая за тем, как я мою полы.
– Я тарелку разбила. На счастье.
– Когда херней страдать перестанешь, посуду бить будет без надобности, – язвит, двигая к себе остатки запеканки. – Ну вы и жрать.
– Родители приезжали, – бурчу тихо.
– Охуительно! – рявкает, отшвыривая на пол деревянную лопатку.
– А теперь встал и убрал за собой, – гремит Туманов.
– Да пошел ты, – по слогам чеканит Даня, издевательски улыбаясь.
– Встал. И убрал.
– Да хватит уже, – морщусь и иду за лопаткой.
– Стоять, – осаживает меня и повторяет: – Встал и убрал. Тут тебе прислуги нет.
– Неужели? – кивает Даня на тряпку в моей руке, которой я в него и запускаю через весь стол, попав в грудь.
– Да как ты достал меня! – сопровождаю порыв криком. Снимаю с одной ноги тапок и швыряю в него же. – Нытьем своим! – вслед летит второй. – Обидами своими! Все вокруг виноваты, один ты вечно в белом пальто стоишь красивый!
– Не ори, – морщится и поднимается.
Убирает за собой, я ставлю ему чистую тарелку и рюмку, а Туманов разливает по трем. Выпивают и закусывают молча. Я заканчиваю уборку, подкладываю еды и сажусь, хмурясь и нервно теребя обручальное кольцо большим пальцем.
– Адвокат уже подготавливает документы, – сообщает Даня тихо, глядя на меня исподлобья. –
– Какую? – вздыхаю тяжело.
– Прикинуться бывшим Кристины. Сработало. Наткнулся на какую-то грымзу из ее подъезда, на уши ей присел, типа, я со всей душой, а эта шаболда параллельно с другим закрутила. Хочу выяснить, кто такой, чтобы нагрянуть к ним в гости.
– Я даже знаю, что за грымза, – закатываю глаза. – Нагрянул?
– Да, но мне не открыли, а навыков взлома я не имею, в отличии от моих компаньонов. – Теперь глаза закатывает Зотов, но помалкивает. – Он квартиру снимает в доме напротив ее. Неофициально. Можно пошарить, он туда уже не вернется.
– С чего взял? – сталкивает брови Туманов.
– В деревню вернулся сегодня с рассветом. Покатался там по округе. Нашел его тачку в заросшем овраге километрах в четырех. Труп он.
– Как? – оживляется Зотов.
– Пуля в висок. Со стороны пассажира.
Даня сдерживает позыв тошноты, сглатывая и прикрывая рот рукой, Родион наливает только ему, а Зотов пододвигает тарелку с соленьями.
– Штрафная, – хмыкает Туманов, а когда Даня выпивает, поднимается из-за стола. – Саша за рулем.
– Твоей? – мои глаза загораются.
– Моей, – тяжело вздыхает.
– Я хорошо вожу, – оскорбляюсь, гордо вскидывая подбородок.
Поправочка. Я хорошо вожу свою. Компактную, невысокую, с механической коробкой. Когда сажусь за руль его внедорожника, чувствую себя в танке. Он огромный! И с миллионом кнопок неясного предназначения!
– Берега то хоть видишь? – снова вздыхает Туманов, пристегиваясь. Презрительно фыркаю, задирая нос повыше и долго настраиваю под себя сиденье и зеркала. – Левая нога не задействуется. Правая педаль – газ, левая – тормоз, – обреченно бормочет Туманов, быстро поняв причину моей медлительности. – Зажимаешь тормоз, запускаешь двигатель, рычаг в «D», плавно отпускаешь тормоз, поддаешь газ.
– Я в курсе, – отвечаю надменно, а Зотов хрюкает на заднем сиденье.
– Если помнишь молитву, давай вслух, – иронизирует Туманов, старательно пряча улыбку.
– Да ну тебя, – фыркаю весело, наотмашь шлепнув его ладонью.
Он ловит мою руку, вытирает вспотевшую от напряжения ладонь о свою рубашку, и мы на пару срываемся на приглушенный нервных смех.
– Еще одна причина, по которой я никогда не женюсь, – хмыкает Зотов. – Над моими тупыми шутками смеются только мужики.
Глава 40
– Вы на стреме, – объявляет Зотов, отстегнувшись и похлопав меня по плечу.
– Чего? – разворачиваюсь на него с круглыми глазами.