Падающие звёзды
Шрифт:
– Ты промокла до костей, – яростно прошептал Маркус. – И едва не сломала себе шею. Через секунду я буду трясти тебя до тех пор, пока у тебя не застучат зубы. Уходи, Кристина.
Она отвернулась, ее глаза расширились от изумления. Маркус был очень возбужден, намного больше, чем Кристина догадывалась. Вполне вероятно, что он начнет трясти ее.
Она поправила шляпку и зашагала обратно к дому, ее сердце билось с надеждой.
Глава 5
Маркус отлично сознавал, что только что выставил себя полным дураком.
Через полчаса энергичных занятий с детьми Маркус все еще не мог восстановить равновесие.
Он повел себя как идиот, но таковым не был. Маркус прекрасно знал, в чем все дело. То, что он ощутил в этот леденящий кровь момент, когда подумал, что потеряет Кристину – это поведало ему все, что нужно было знать. Каким-то образом, меньше чем за три дня, он лишился разума и влюбился в нее.
Маркус посмотрел вниз на маленьких девочек, шагающих рядом с ним, доверчиво держащих его за руки. Он полюбил и их тоже. И все за три дня. А меньше чем через три недели они уедут. Если только он не сумеет совершить чудо.
Кристина снова увиделась с Маркусом лишь тогда, когда до обеда оставалось совсем мало времени. Она только уселась, чтобы рассказать близнецам историю перед сном, когда он появился в дверном проеме.
– Я только хотел пожелать доброй ночи юным леди, – произнес Маркус. Затем отвесил изысканный поклон. – Спокойной ночи, мисс Делия, мисс Ливи. Приятных снов.
У девочек вытянулись лица.
– Что случилось с вашими манерами? – спросила их Кристина. – Пожелайте доброй ночи мистеру Грейсону.
Делия оттопырила нижнюю губку.
– Он слишком далеко. Ливи не может поцеловать его.
Ливи пнула сестру под одеялом.
– Ты тоже не можешь.
Кристина, приподняв брови, посмотрела на Маркуса.
Тот поколебался, а затем вошел и приблизился к кровати.
– Прошу прощения, – сказал он близнецам. – Совсем вылетело из головы. Я забыл правила. – Он наклонился и вежливо принял поцелуй и объятие от каждой девочки. Надутые губки тут же исчезли и ему с улыбкой пожелали спокойной ночи.
Не говоря ни слова, он вышел.
Кристина повернулась обратно к своим детям.
– Мистер Грейсон очень милый, не так ли, мама? – прошептала Делия.
– Да. Очень милый.
– Мы ему нравимся, не так ли? – спросила Ливи, с надеждой глядя на мать.
– Полагаю, что нравимся.
Девочки переглянулись.
– А тебе он нравится, мама? – поинтересовалась Делия.
Кристина подавила улыбку.
– Конечно. Разве я только что не согласилась с тем, что он очень милый?
– У него в глазах золотые блестки, – заявила ей Делия. – Он сказал, что это сделали феи.
– И для нас тоже, – подхватила Ливи. – Он сказал, что у Делии в глазах волшебное серебро фей, и у меня – и у тебя тоже, мама.
– И он говорил, что ангелы роняют звезды и что они превращаются в бриллианты, – проговорила Делия.
Кристина вспомнила ночи много лет назад, когда небо светилось от падающих звезд. «Это бриллианты», шептал он ей, пока они наблюдали за звездами. «Мы станем путешествовать по всему свету, и я найду их для тебя. Я осыплю тебя бриллиантами. Я смогу это сделать, любовь моя. Поверь в меня, и я сделаю это. Я подарю тебе весь мир».
– Это правда, мама? – спросила Ливи.
Кристина вернулась в настоящее.
– Очень может быть, – ответила она.
В этот вечер Маркус остался в гостиной, после того, как все остальные ушли спать. Он коснулся книги, которую держала Кристина, и подумал о ее руках, обтянутых перчатками, о том, как эти руки обвивались вокруг его шеи, пока Маркус целовал ее. Он подумал о ее тихом, хрипловатом голосе. Он мечтал о ее мягких, отзывчивых губах и о нежных изгибах ее тела, прижимающихся к нему. Грезил о распущенных волосах, смятых простынях и шелковой коже.
Маркус решил, что ему лучше перестать думать об этом и что-то сделать.
За завтраком на следующее утро он попытался затеять спор с Кристиной по поводу хлебных законов. Защищаясь, она заявила, что не может вести дебаты на эту тему, потому что мало знакома с политической экономией. Сразу же после завтрака Маркус поехал в Бат и нашел экземпляр «Богатства народов» Адама Смита, который вручил ей днем. Затем он предложил показать ей более крутой холм для катания на санках.
Маркус отправился с ней и детьми кататься на санках в этот день, а через день – на коньках. Еще через день он взял их на экскурсию по Бату, которую провел на французском языке, чтобы девочки могли попрактиковаться для своего зарубежного путешествия. На следующий за этим день они посетили бал. И хотя он танцевал с Кристиной всего дважды – из соображений приличия – все остальное время он не отходил далеко от нее. Ведь ему нужно было продолжать кампанию по завоеванию.
Так что Маркус время от времени подходил к ней, чтобы поделиться веселым наблюдением или поведать какой-то слух или шутку. Он не мог удержать других мужчин подальше от нее – не прибегая при этом к насилию – но мог сделать все возможное, чтобы Кристина не забыла, что он здесь. Она должна привыкнуть к тому, что Маркус находится поблизости, в конце концов, и понять, что это вовсе не так уж плохо.
Мысленно поставив себе эту цель, Маркус во все последующие дни прилагал силы, стремясь выставить напоказ все свои положительные качества. Словно лошадь, выставленная на аукцион, криво усмехнулся он.
На концерте в Бате он выдумал собственные абсурдные слова к музыке, которые тихо и фальшиво напевал ей на ухо во время антракта до тех пор, пока Кристина не стала задыхаться от смеха. Он научил трех леди из семьи Траверс петь народные итальянские песни. Затем подкупил кухарку брата и провел весь день в кухне, обучая Кристину секретам приготовления греческого печенья, а зачарованные близнецы наблюдали за этим процессом. Маркус спорил с ней по поводу образования, религии и искусства, и провел не один час, склоняясь вместе с ней над картами и обсуждая международную политику.