Падающий дождь
Шрифт:
Многим это казалось невероятным: за что? После сотен убийств «двойников», тысяч «ликвидации» вьетнамцев! Хотя бы то дельце с полковником южновьетнамской армии Тао, который пожаловался в американской прессе на американские бомбежки в Южном Вьетнаме. Официальная версия: застрелен при попытке оказать сопротивление при аресте. А Тао был шишкой покрупней этого Чиена!
Убрали преблагополучно и диктатора Нго Динь Дьема с братцем, и тоже никто не пикнул. По подсчету ЦРУ в районах, управляемых Сайгоном, действуют тридцать тысяч тайных агентов Вьетконга. Целых две дивизии невидимого
Но те, кого удивляла эта история, не понимали, что дело, конечно, не в каком-то вьетнамце. Что здесь столкнулись интересы ЦРУ и Пентагона.
Арестовывал полковника Роэлта и компанию отряд из корпуса военной полиции — молодчики со скрещенными белыми ремнями и серебряными пистолетиками на лацканах безукоризненно выутюженных курток. Всех восьмерых арестованных «крестоносцев» в зеленых беретах, включая и сержанта Элвина Смита, несмотря на его признание, столь ценное для прокурора, поселили в военную тюрьму военной базы в Лонг Бине. Новый комплекс этой огромной базы, расположенной в двадцати милях северо-восточнее Сайгона, вступил в строй в июле 1967 года. Сюда переехали многие штабы из Сайгона. В военном городке базы жило более пятидесяти тысяч американских военнослужащих.
Перед арестом полковник Роэлт успел всесторонне обсудить положение со своими офицерами.
— Джентльмены! — хмуро произнес Роэлт. — Кое-кому явно хочется сделать из нас этакое небольшое стадо козлов отпущения. Кое-кто решил издавать законы задним числом. Не выйдет! Я вовремя позаботился о нашей безопасности: убрал тело. А без тела нет суда, нет обвинения в убийстве. Убийство? Какое, извините, убийство? Кого, простите, убили? А тело где? — Глаза Роэлта за темно-зелеными стеклами очков блестели, словно щуки в омуте. — Корпус деликти — доказательства совершенного преступления — вот чего не хватает мистеру прокурору. Нет тела — нет и дела. Я спрашивал нашего военного юриста. Он сказал, что еще некий сэр Мэтью Хейл, адвокат XVII века, доказал безнравственность и незаконность суда за убийство без материального результата убийства — без трупа, джентльмены!
Полковник оглядел офицеров долгим взглядом. Он прекрасно знал, что даже в небольшой группе «зеленых беретов», в каждой команде скрывается секретный осведомитель ЦРУ, а то и военной контрразведки. Командующий понял, что знает своих офицеров совсем не так хорошо, как предполагал. Главное сейчас — круговая порука. Как-то они себя все покажут в этой невеселой истории?
Сразу после ареста Роэлта резидент ЦРУ в Сайгоне направил к нему в Лонг Бинь лучшего защитника, которого можно было нанять за деньги ЦРУ, — знаменитого штатского адвоката, грозу нью-йоркской прокуратуры, мастера казуистики и софистики, гроссмейстера перекрестного допроса Генри Ротблата.
Прибыв в Лонг Бинь, адвокат узнал, что семеро «беретов» сидят в одиночных камерах не слишком уютной военной тюрьмы. Полковнику же сделано исключение: здесь же, на территории тюрьмы, ему отвели «трейлер» — прицепной фургон, оборудованный, как квартира со всеми удобствами.
Свидание состоялось в «трейлере», где было прохладно и тихо. Роэлт встретил адвоката в отутюженной тропической форме: зеленый берет с шевроном над левым глазом, полковничьи серебряные «орлы» (на армейском жаргоне — «цыплята») на погонах, над левым нагрудным карманом серебряные крылышки десантника. Худощавое лицо полковника было непроницаемо, светлые глаза спокойны.
Впрочем, все эти подробности адвокат увидел вначале… вверх ногами: полковник Роэлт стоял на голове.
Адвокату уже рассказали, что полковник — отличный спортсмен, фанатик физической культуры. На Окинаве Роэлт ежедневно бегал две мили перед ленчем, во Вьетнаме в жаркий полдень делал бесконечные приседания и выжимал свой вес на руках. Полковник регулярно заставлял своих офицеров совершать длинные кроссы по пересеченной местности. В Ня-Чанге он издал приказ, согласно которому все зеленоберетчики старше сорока лет обязаны были сдавать спортивные нормы.
И еще адвокат Генри Ротблат знал, что Роэлт из богатой семьи, направлен в училище в Эксетере по протекции сенатора Генри Кэбота Лоджа, офицер армии США с 1946 года, магистр международного права, кавалер двух орденов «Легиона заслуги» и пяти медалей воздушно-десантной службы. Кроме того — и это особенно говорило в его пользу с точки зрения ЦРУ, — с 1960 года он служил в «зеленых беретах», возглавлял группу особого назначения «Азия», которая выполняла секретное задание ЦРУ в Лаосе, получил несколько благодарностей. На пост командующего «зелеными беретами» во Вьетнаме Роэлт заступил примерно за месяц до убийства Чиена и вот теперь, через месяц после этого злополучного убийства, позорно арестован.
— В жизни не встречал более шаткого обвинения! — бодро сказал Генри Ротблат, пожимая руку полковника, принявшего наконец нормальное положение.
На вопросы дотошного Ротблата полковник Роэлт отвечал несколько уклончиво, с самого начала заявив, что убийство врага не преступление, а патриотический подвиг.
Поднявшись с кресла, он сделал несколько подскоков на корточках и проговорил:
— А теперь объясните мне, мистер Ротблат, могут ли вообще нас судить при отсутствии трупа?
Адвокат отвечал, что отсутствие трупа не препятствие для судебного процесса.
— Со времени сэра Мэтью Хейла, полковник, утекло слишком много воды. В англосаксонских правовых системах давно установлен прецедент осуждения убийц без наличия трупа в тех случаях, когда имеются достаточно веские доказательства самого факта убийства! Суд без трупа убитого возможен тогда, когда присяжные считают доказанным, что убийство совершено и что определенное лицо или лица являются виновными в этом убийстве.
— Какой может быть вынесен приговор за убийство при отсутствии трупа? — мрачно спросил полковник Роэлт.
— Мне вспоминается нашумевшее дело поляка Онуфрейчика, который в 1955 году был признан виновным в убийстве другого выходца из Польши — Станислава Сикута. Труп Сикута так и не был найден, а Онуфрейчик не признавался в убийстве. Однако на основе весьма убедительных данных, не допускавших никакой другой рациональной гипотезы, кроме гипотезы убийства, Онуфрейчик был приговорен к смерти.