Падающий

Радин Сергей

Плотность помешала. Я элементарно пробил плоть щупальца - и пошла потеха. Медуза заплясала вокруг меня, корчась от раны. Ну, а я, как благодарный партнёр по танцам, резал её очередями "Скорпиона" и лягался, как сумасшедший.

Медузий яд сжигал меня, и я даже не заметил, что верёвка закончилась и меня осторожно потянули вверх. Кажется, я был отравлен так, что вообще ничего не соображал, кроме одного: это я обманул бездну! Я зациклился на этой мысли. Помню - здорово хохотал, прерываясь на болезненные вопли, когда дёргали слишком резко. Помню, замолчал "Скорпион" -

я запихнул его за пояс, сжал кулак и сунул большой палец между указательным и средним: "Что? Сожрала? А фиг тебе!"

"С тобой не получилось - сожру другого", - спокойно ответили мне отовсюду.

… Меня передавали с рук на руки. Сначала было стыдно. Потом стало всё равно. Я плыл в жесточайшем бреду, не узнавая никого. Развороченное "кошкой" плечо ныло, словно его придавили, да так и оставили. А кожа горела, будто меня не отпускали с костра… Дождался. Смог представить лицо Дилана и услышать его взволнованное: "Что случилось? Что с тобой?" Еле шевеля обгорелыми губами, прохрипел:

– Она живая… Она кого-то жрёт…

"Сможешь прийти ко мне, пока с тобой возятся?" - уже спокойно спросил Дилан.

Я закрыл глаза - и устало привалился к решётке Дилановой клетки.

26.

Плечо горело - нет, плавилось в огне. Я - горел сам. От злости на себя. Поддался голосу. Поддался искушению испробовать ещё одно падение… Но ведь какое падение…

Дилан склонился передо мной. Лицо его плыло, никак не желая остановиться. Или я не мог сосредоточиться на нём.

– Сейчас станет легче, - сказал Дилан.
– Я видел, как Брин готовил обезболивающее. Зачем ты прыгнул?

– Она… позвала. Бездна… Тот мир…

– Ты сказал - бездна живая. Не разговаривай. Кивай. У тебя было впечатление, что она позвала? (Отрицательное мотание головой) Ты услышал её? (Кивок) Самое странное, что я был отторжен в тот момент, когда ты взглянул в пропасть. До момента, когда тебя вытащили, я и не знал, что ты прыгнул. Только по словам ребят понял. Но зачем?

– Она… обещала свободу…

– Остальные - бездны не слышали. Следовательно, она общалась с тобой напрямую. Потому и я был отключён от тебя. Значит, ты думаешь, она живая. (Кивок) А почему ты решил, что она кого-то… пожирает?

– Она… сказала. И видел… смутно. Показала… Чтоб не радовался… что сбежал…

– Интересно, на тебя подействует моё обезболивающее, если я тебе вколю здесь, в твоём сне - в моей реальности?
– задумчиво спросил Дилан.

– Откуда…

– Все лекарства на столе. Они знают про агорафобию и думают, что не выйду. Меня волнует в ситуации одно: они увидят в твоём сне - в моей реальности, что я выхожу?

– Нет.

– Что именно нет?

– Не надо укола. Я… сейчас приду в себя, и мне надо будет…

– Не говори глупостей. Ты весь в слизи одной из тех тварей. Слизь высыхает на тебе. Кожа пузырится и… Тебе больно.

– Время… Времени мало, чтобы отсиживаться.

– И что ты можешь сделать в таком положении? Ты беспомощен…

Я зарычал. Слова Дилана с одной стороны - с другой стороны, я начинал тупеть от действия обезболивающего. Я знал, что оно помогает унять боль, но - чёрт бы их всех!
– оно притупляло моё восприятие действительности! Вот так напыщенно…

Закрыв глаза, я вернулся в мой реал. Меня трясло - от ненависти к собственному плачевному состоянию.

"Не торопись, - сказал Дилан.
– Если у тебя есть что-то в твоём арсенале - используй его, но не торопись".

Сквозь болезненное марево в глазах я увидел постепенно сужающийся мир - начинало действовать лекарство. Грузовик. Гарм, лежащий внимательно глядя на меня. Мирон, что-то с жаром доказывающий доктору Арнольду, который срезал с меня одежду, время от времени нечаянно дёргая присохшие к телу лоскуты и сам кривясь от жалости и прочувствованной им боли. Ему помогал профессор Легатта, чем-то сильно встревоженный, то и дело поглядывающий - украдкой, как он думал, - на собственное запястье. Чуть сдвинув глаза, я увидел неподалёку, как ни странно, Лэндона. Он стоял, отрешённо глядя в сторону и машинально накручивая на - что это у него?
– а, на сложенный ствол гарпунного арбалета верёвку. Хм, вот кто меня подстрелил. Весело…

Перед глазами появилась рука доктора. Я с усилием поднял свою - блин, когда они успели заменить её тяжеленной металлической?
– и отодвинул в сторону ножницы.

– Вадим? Ты… Всё ещё в сознании?

– Да, всё ещё… Уберите свои резаки. Я сейчас встану.

– Тебе нельзя!

– Шерхану можно всё… - Я выговорил крутые слова и пожалел, что нет сил посмеяться. Представляю, как выгляжу в их глазах, говоря такое.

Дэнил должен знать, как привести себя в норму. Значит, я - тоже. Он совершенный воин. Почти. За исключением человеческих слабостей. Ну же, Дэнил. Что там у тебя в заначке?.. Я знаю, ты умеешь пользоваться энергополевыми структурами пространства. Что я должен сделать, чтобы быстро встать на ноги?

Какие-то тряпки подо мной. Вместо носилок.

– Доктор Арнольд… - прохрипел я.

– Да, Вадим?

– Мне бы сесть.

Подскочил Мирон, помог усадить меня, привалив к колесу грузовика.

– И… хватит резать…

Они что-то заговорили возмущённо. Один Легатта не вмешивался.

Я - не слушал. Снова закрыл глаза. Или закрылись сами.

Я здоров.

Голова откинулась назад, насколько позволило колесо.

Я здоров.

Руки с трудом подтянулись к коленям. Ладони развернулись полусогнутыми пальцами кверху.

Я здоров.

Полное впечатление, что я побежал назад, к дыре в зале. Только - тенью, невидимой и решительной. Стремительной, будто подгоняемой осенним ветром.

Я здоров.

Моя тень заглянула в пропасть. "Жрёшь? Я - тоже!" В пальцы хлынула странная струя воздуха. Точно ветер решил приласкать влажную от жара кожу.

Я здоров.

Пальцы придавило мягким грузом. И вдруг - в них словно свалилось по увесистому булыжнику, что влились в меня тяжёлой рекой холодной энергии.