Падди Кларк ха-ха-ха
Шрифт:
Пришлось спускаться к родителям. Синдбад ревел и при этом гудел как поезд. И не мог остановиться.
– Утихни, а то разорву тебя на части.
Удивительно, как можно было не слышать этих воплей. Свет в прихожей не горел, хотя они должны были оставить его включенным. Я спустился. Линолеум внизу был ледяной. Прислушался: Синдбад все еще скулил.
Как же я любил втягивать его в неприятности, особенно так – прикидываясь, что помогаю ему.
Родители смотрели фильм про ковбоев, и папка даже не притворялся, что читает газету.
– Фрэнсис плачет.
Мама посмотрела на папу.
– Никак не успокоится.
Снова переглянулись. Ма поднялась, вечность распрямляя
– Всю ночь стонет…
– Иди в спальню, Патрик, давай.
Я пошел впереди нее, остановился, где начиналась темнота, – убедиться, что она идет. Дошел до кровати Синдбада.
– Мама идет.
Лучше бы это был папка. Ма ему ничего не сделает, поговорит только, может, даже обнимет. Но меня это не сильно расстроило: пропала всякая охота доставать мелкого, слишком уж я замерз.
– Уже идет, – повторил я Синдбаду.
Так я спасал брата.
Он заскулил чуть громче, мамка как раз распахнула дверь. Я залез под одеяло, где еще сохранялось тепло.
– Ах, что с тобой, Фрэнсис? – спросила она совсем другим голосом, чем говорила «Ну, что с тобой на этот раз?»
– Ноги болят, – сказал Синдбад сквозь слезы.
– Как болят?
– Жутко…
– Обе ноги?
– Ага.
– Одинаково болят?
– Ага.
Мамка гладила Синдбада по щекам, не по ногам.
– Как прошлый раз?
– Ага.
– Ужас. Бедняжка.
Синдбад всхлипнул.
– Это ты у нас растешь, – успокаивала Синдбада мама. – Вырастешь высокий-превысокий.
У меня ноги никогда не болели от роста.
– Очень высокий. Вот будет славно, да? А уж как легко станет соседские яблоки красть!
Мы покатились со смеху.
– Проходит?
– Вроде…
– Вот и хорошо. Высокий и красивый. Девчонки будут штабелями падать. От вас от обоих.
Когда я снова открыл глаза, ма все еще сидела у постели Синдбада. Тот спал. Это было понятно по сопению.
Мы ввалились в зал. Отдавали три пенса мистеру Арнольду и проходили. Все передние сиденья заняли малявки: пятилетние, шестилетние и прочие младшеклассники. Неважно: как только погасят свет, мы все залезем на сиденья с ногами. На задних сиденьях сидеть с ногами гораздо удобнее. А вот и Синдбад со своим классом. В новых очках! Одно стекло очков было заклеено черным, как у миссис Бирн с нашей улицы. Па говорил, что это чтобы второй глаз разрабатывался, а то лентяйничает. По дороге домой после покупки очков, мы ели мороженое «Голли» [31] . Ехали мы на поезде. Синдбад заявил маме, что когда вырастет, то первые пять фунтов, которые заработает, он потратит на то, чтобы дернуть стоп-кран и заплатить штраф.
31
Ванильное мороженое с черной глазурью, с изображением на упаковке карикатурного негритенка Голливога. Было очень популярно в Ирландии, с 1992 г. продается под названием Giant Bar [Гигантская плитка] в другой упаковке.
– А какую работу ты найдешь, Фрэнсис?
– Буду фермером.
– Фермеры на поезде не ездят, – вмешался я.
– Почему нет? – удивилась мамка. – Конечно, ездят.
На дужках очков были проволочки, которые накрепко закручивались вокруг ушей, чтобы хозяин не потерял очки. Синдбад все равно потерял.
Случалось, по пятницам после малой перемены отменяли занятия, и в актовом зале крутили кино. По четвергам нас предупреждали, что надо принести по три пенса. Лиам с Эйданом однажды забыли, а их все равно пустили, только пришлось дожидаться, пока войдут все, кто заплатил. Мы стали кричать, что мистер О’Коннелл не мог наскрести шесть пенсов зараз. Это я придумал так дразниться. Они принесли
Хенно управлял кинопроектором и страшно собою гордился. Сидел за ним, как за штурвалом истребителя. Стол с проектором стоял за нашими спинами, посередине между рядами сидений. Как только свет выключали, мы, выползали в проход, приподнимались и в луче проектора строили пальцами разные фигуры, чаще всего лающую собачку. Тени появлялись на экране. Это была простая часть. Труднее было вернуться на свое место прежде, чем включат свет. Все тебя не пускают, задерживают в проходе, пинают, на пальцы наступают, а ты ползешь под креслами в грязи, в пылище… Потрясающе!
– Достаньте тетради по английскому языку, – сказал Хенно.
Мы помешкали.
– Anois [32] .
Пришлось доставать. Мои все были обернуты в обои, которые остались у тети Мьюриэл после ремонта в ванной. Она тогда отдала папке рулонов десять.
– На целый Тадж-Махал обоев накупила, – пошутил па.
– Тихо ты, – шикнула мама.
Тетрадь я подписывал через трафарет. Патрик Кларк. Класс мистера Хеннесси. Английский язык. Руками не трогать.
32
Сейчас же (ирл.).
– Этот ряд и этот, – велел Хенно, – несите тетради. Seasa'ig'i suas [33] .
Мы отдали тетради Хенно, а он преспокойно подсунул их под передние ножки стола, чтобы изображение на экране было ровным.
Учителя стояли сбоку по двое-трое и шикали на нас весь фильм. Приваливались к стене; кое-кто курил. Только мисс Уоткинс ходила вокруг дозором, но ни разу никого не поймала, потому что все видели ее голову на экране, если она приближалась к проходу.
– Не заслоняйте! Ну, не заслоняйте, пожалуйста! – кричали тогда мы.
33
Встаньте (ирл.).
Если день стоял солнечный, происходящего на экране, по большому счету, было и не разглядеть – шторы на окнах были слишком тонкие. Мы радовались каждому облаку, закрывшему солнце, и свистели, когда солнце снова выходило. Иногда мы просто слушали фильм, но было легко понять, что творится на экране.
Обычно вначале показали пару-тройку мультиков про дятла Вуди [34] . Я умел издавать клич дятла Вуди.
– Тихо! – кричали учителя. – Перестаньте!
Но потом они уходили. Когда мультики про Вуди заканчивались и начинались «Три балбеса» [35] , в кинозале оставались только Хенно, мистер Арнольд и мисс Уоткинс. От клича дятла Вуди болело горло, но оно того стоило.
34
Дятел Вуди (англ. Woody Woodpecker) – мультипликационный антропоморфный дятел, герой большого количества мультфильмов. Известен своим заливистым криком-смехом, появляющимся на заставке.
35
«Три балбеса» (англ. The Three Stooges) – трио американских артистов водевиля, снявшееся в 190 короткометражных фильмах. Их отличительной чертой был фарс и буффонада.