Падение "ангелов"
Шрифт:
— Вперёд паршивцы, — он резко взял за шиворот Филона и дёрнул вперёд; Элизабет пыталась воспротивиться и цапнула его за руку, но тут же получила хорошую пощёчину и упала на пол, а «Судья» словно демон зарычал. — Ты на кого руку подняла, потаскуха!? Вот отродья, слабаки поганые! А ну поднялись сволочи и вперёд!
Элизабет и Филон проглотили обиду и последовали за «Судьёй», которого поливали смертельным огнём, но его дробовик отвечал на каждый выпад, оставляя на стенах кровь и выбоины от выстрелов.
Добежав до лестницы, «Судья» ногой вынес дверь и в упор расстрелял двух десантников. Двое воинов последовали за ним, прикрываясь словно щитом воином из ордена. У двери, ведущей на второй этаж, «Судья» поставил на стене мину, реагирующую на движение и бегом поднялся до конца лестницы.
Закрепив на двери небольшой заряд он прижался к стене и активировал его. Кусок металла, за которым крыша, вылетел погнутый прочь, зашибив одного из десантников. «Судья» словно одержимый вылетел под пули, впечатав подошву в покрытие из мелких камешков, которыми засыпана вся крыша.
Элизабет и Филон последовали за ним, но тут же прижались к земле. Не менее двадцати солдат Рейха ведут огонь спереди и по бокам, но доспех «Судьи» только отражает выстрели, но не лопается. Его дробовик выпускает по снопу дроби, которая десятком свинцовых шариков впивались в плоть. Десантники открыли плотный огонь, но воин ордена активировал устройство на груди и его грудной доспех окутала светло-голубая пелена, задержавшись на ограничителях предплечья.
Камень под ногами стал багровым. Прерывистые крики и вопли наполнили крышу, когда «Судья» вставил новый магазин и открыл огонь из дробовика.
Посередине здания выставлено не менее пяти ракетных комплексов, на которых по три больших ракеты. Они прибыли сюда на самолёте, сброшенные для того, чтобы их тут сконструировали и приготовили, чтобы обрушить шторм ракет на какую-то часть батареи. Поле пропало, но десантников слишком мало, чтобы пробить его броню, практически все лежат на земле, корчатся орт боли или уже заснули вечным сном. Но воина ордена это не останавливает, и он подбегает к большой перегородке, за которой расположилась целая часть, слабо отвечающая огнём. Солдаты оттуда их всех орудий — гранатомётов и ПЗРК лупят по зоне высадке и это их цель. Элизабет и Филон прижимается к изгороди и открывают огонь. Десантники обратили внимание на них и ответили слабой пальбой, а Судья нажав пару кнопок на каком-то устройстве, подготовил его и швырнул в стан врага. Зона, которую удерживали имперцы сгинула в оглушительном взрыве, вся пальба моментально смолкла и прекратилась, солдаты оказались разбросаны по сторонам.
— Хах-хах! — разразился диким смехом «Судья». — Не зря всё же полковник нас вызвал, — воин приставил на руке устройство связи к шлему. — Братья, вы видели это? Я накрыл их! Вот это был фейерверк! — парень и девушка не услышали этих слов, лишь ощутили писк в ушах, давление на голову, когда раздался взрыв. Они попятились назад, зажимая уши и держась за каски. Когда они смогли хоть немного прийти в себя, то узрели большую воронку и множество опалённых тел, но большая часть десантников были сметены с крыши ударной волной.
— Зона эвакуации свободна от давления! Спасибо вам! — раздалось из рации Элизабет, и она позволила себе расслабиться; на неё посмотрел Филон и слегка коснулся лица, проведя шершавой перчаткой по огрубевшей от застывшей грязи щеке. Оба их лица черны, покрыты кровью и сажей, а в глазах печаль, смешанная с радостью от вида друг друга. Мышцы стонут от боли и усталости, а живот изводит голод, но радость от присутствия родного… любимого человека нивелирует все эти ощущения.
— Я, наверное, жутко выгляжу, — смутилась девушка и опустила глаза. — Как же всё так получилось?
— Ты всегда прекрасна, Элизи. Я надеюсь, когда всё кончится, мы сможем…
Внезапно сзади раздались всхлипывания и плачь, на которые отозвался подобно стервятнику «Судья». Он будто бы учуял отчаяние и медленным шагом направился к девушке в военной чёрной форме, предплечье у которой повязка с алым крестом. Он зловеще над ней согнулся и стал искажённым голосом твердить:
— Вот девочка, — «Судья» вынул длинный нож. — Сейчас я тебе покажу, что плохо водиться с чужими дядями. Я позабавлюсь с твоим личиком девочка, — холодный клинок коснулся заплаканного лица.
— Оставь её! Это простая санитарка! — закричал Филон и бросился на «Судью».
— Я тут элита Конфедерации! — сепаратист молниеносным движением вынул пистолет и выпустил две пули в грудь мужчине; парень схватился за бронежилет, на который хлынула кровь. Колени подкосились, силы вышли из тела, и он повалился на камень, захлёбываясь кровью, истошно кряхтя и прокашливаясь.
— Не-е-ет!!! — взревела девушка и бросилась к любимому, размазывая кровь по жилету, пытаясь зажать рану, но Филон протянул ей гранату. — Не смей умирать! — продолжает вопить Элизабет, преодолевая странное ощущение в груди, которое готово выдавить сердце через горло.
— Девочка, я твой ужас! — зарычал «Судья» и приготовился вогнать нож итальянке в грудь. — Сейчас мы позабавимся!
— Элиз-за-бет! — прохрипел Филон, на его окровавленных губах оказалась странная улыбка. — Не-е т-ту ст-сторо-рону м-мы выб-рали. — Его рука ослабла и опала, а душа, будто птица выпархнула из тела.
Огонь в груди Элизабет вспыхнул с неистовой силой, её всю затрясло от злобы, пожравшей её волю. Все иллюзорные печати верности Греции ослабли, когда её отец был брошен в окружении, а сейчас они просто разлетелись на осколки.
Она подняла гранату с ослабшей ладони любимого и поднялась. Элизабет оттянула за шиворот «Судью» и прямо в грудь выдала ему очередь из пистолета в голову; лицевая пластина помялась, но воин всё ещё на ногах — защитные возможности распределили энергию и шея бойца в порядке, холят и дикое головокружение его дезориентировало, чем и воспользовалась дама. Он взяла его двумя руками и повела к краю здания, попутно срывая чеку. Воин ордена отправился в полёт, а за ним и граната.
Элизабет нет дело до судьбы «Судьи», она, усталая отстранилась от войны, посмотрев на Филона. Человек, который её неистово любил, был убит «патриотом» — эта мысль выдавила слезу, которая расчертила израненную щеку. Она подходит к краю и видит, что весь город пропал в огне, его пожрало разрушительное пламя, а вражеский десант продолжает занимать позицию за позицией. Неисчислимое множество людей стали жертвами на алтаре гордыни Фемистокла и его идей. Но что он сам и его окружившие? Консулы лютуют, их люди убивают, кого хотят и не знают жалости, за пару дней сотни тысяч человек ранены, а десятки убиты и всё ради чего? Элизабет только сейчас посетило жуткое осознание — она действительно выбрала не ту сторону.