Падение "ангелов"
Шрифт:
Данте ощутил, как его грудь наполняется тяжестью и становится не продохнуть от злобы. Если они прорвуться к городку и займут его, то штурм дворца пройдёт ещё тяжелее и кровавее. Он только хотел обратить к Андроннику гневную тираду, но был остановлен им же:
— Я направил туда людей. Да и… попросил через десантников, чтобы туда высадили мой эскадрон.
— Аметист-1, наши тактические штурмовики через пять минут зайдут на цель. Коринф свободен от ПВО? — раздалось из рации Данте.
— Андронник?
— Да, мои боевые единицы при помощи десантных подразделений Рейха смогли подавить вражеские средства ПВО у коринфского перешейка.
— Да, Свет-2-4, мы готовы для нанесения удара.
Данте только хотел пойти посмотреть на то, как авиация скинет смертоносный ливень на головы врагов, как что-то запищало в его устройстве, и он даже не смог сделать шагу, все устройства остановились, техника ему не повинуется.
— Что за…
— В блоке питания нет энергии, — сказал один из «Стражей» и обратил на капитана осудительную речь. — Если бы вы так не прыгали, а были более спокойны, то заряда хватило бы подольше, а так…
— Помогите тогда мне его снять.
Пока с Данте снимали высокотехничную броню, группа штурмовиков устремилась к ним, заходя на фоне светлеющего запада. Немногочленная противовоздушная оборона не дремала и воздух понеслись множественные ленты очередей и раздалась канонада снарядов, но самолёты преодолели этот барьер и сбросили бомбы. Всё захлестнуло ярко-рыжее обжигающее море — рвы и мешки с песком, километры колючей проволоки оплавились и почернели; в единую линию окопов проникли струи золотисто-ярких язычков, настолько жарких, что пехота в них стала пеплом. Только немногочисленные, порушенные ударами артиллерии бункера остались изнутри в порядке. Но вот всё остальное, целые массивы строений, — передовые штабы, серебристые ангары, наполненные военной техникой, командные пункты — всё это пожрал жадный океан испепеляющего жара.
Пока всё это происходило, с Данте сняли костюм и дали ему в руки длинную штурмовую винтовку ордена Палачей, надели бронежилет и бросили в бой. Впервые за долгое время битвы бойцы видят его чистое лицо и взгляд изумрудных глаз, в котором горит невыносимая печаль. Он, сохраняя молчание повёл за собой сводный отряд, обступая тела.
— Аметист-1, приём, говорит командир батальона «Вермиллионова Слеза». Благодарим вас за поддержку. Мы начинаем штурм.
Данте увидел, как батальон, воспользовавшись преимуществом авиационного удара, поспешил вывести стенобитные орудия и стремится как можно скорее занять выгодные точки для наступления без труда расчищая себе путь. Зачистка средь полыхающих остовов зданий, горящих танков и покорёженных орудий — дело не пыльное и бульон занимает метр за метром, всё ближе подбираясь к высоченной стене, верхи которой сметены беспрестанным огнём гаубиц.
Но внезапно раздался истошный противный звук механизмом и перед стенами появились трёхметровые конструкции — трубы со шлангами, явившиеся точно из-под земли. Он было захотел крикнуть, но не успел. Враг приказал запустить гигантские позиционные насосы и помпы, поднимая целые озёра и реки топлива, которое шло в неимоверно громадные огнемёты, исторгающие фонтаны смердящего пламени. Все увидели, как как миланцы из «Вермилионовой Слезы» с такой тьмой могучих штурмовых орудий, так жизненно необходимых утонули, изжарились в страшных огненных зыбях, которые слово выплеснулись из самого ада.
Все тут же рассеялись по территории, начиная длинной протянутой цепью строится. Капитан, смотря на то, как практически большая часть имперцев исчезла в бездне огня, он связался с поддержкой.
— Свет 2–4, нам снова нужна ваша помощь! — яростно в рацию завопил Данте. — Враг применил системы позиционной обороны. Мы не прорвёмся через них.
— Есть, Аметист-1. Ждите, наши птички сейчас всё решат.
Мигом самолёты отреагировали и на этот раз бомбы упали в подножье почерневшей стены, их сил хватило, чтобы четыре огромных огнемёта разлетелись обломками металла по сторонам.
— Зараза! — прокричал Данте. — Подступаем к воротам, живее! Зачищайте территорию от всякого гада. Скоро сюда подойдёт полк.
Отряд медленно прошёл на поле, где нет ничего живого, только пляшут слабые язычки пламени. Они наступают медленно, аккуратно, ожидая ещё ловушек от сепаратистов, но ничего нет, и они за двадцать минут сблизились со стеной.
Данте смог на мгновение остановится и посмотреть на ворота, через которые им предстоит пройти. За его спиной выжженное поле, нет ничего живого, лишь оплавленный контур, оставшийся от металлического забора напоминает о том, что тут была ещё одна преграда. Чёрные врата, за которыми тоже нет ничего живого, являют собой устрашающую монументальность. На них нет символов и отсутствуют письмена, только сталь.
Взор капитана устремляется на тёмное небо, отбрасывающее тень на весь город. Парень чувствует, что война близиться к завершению, что скоро всё закончится и небеса смогут зарыдать о мертвых. Сам он ощутил странный укол в сердце и утёр глаза.
— Данте…
— В живых кто-нибудь остался: — перебил капитан Андронника, только тот собирался заговорить. — Из миланцев?
— Нет, они все…
Данте опустил голову,
— Говорит полковник Гонсалес, — рация Данте с шумом выдала слова. — Мои ребята через пять минут у вас будут и начнём штурм дворца. Да, так же разведка сообщает, что конфедераты стягивают все силы ко дворцу. Капитан, у нас будет мало времени. Давайте покончим с этой войной! Конец связи.
— Андронник, — тут же, голосом низким, начинает говорить капитан. — Что там на фронтах? Сколько мертвых, сколько живых?
— Я не знаю. Количество смертей не поддаётся подсчётам, капитан. В Афинах тяжёлые боестолкновения, два ордена там пытаются прорваться в сердце города. Последний серьёзный враг — Новая Спарта и Аргос. Только западная часть Великого Коринфа всё ещё под контролем врага. — Андронник примолк и тут же, его голос выдал слабую металлическую речь. — Прости, я не смог её вытащить… я не успел…
— Не нужно, Андронник, не следует. Сейчас главное — цель. Просто… всё потом, — устало говорит парень, сдерживая тремор и рокочущую горькую ярость, с которой он не знает, что делать.
Голос больше не одолевает его, нет обвинителя, ибо капитан слился с ним в едином теле — два духа в одном. И за получившую силу, скорость от злобы и стойкость от гнева он поплатился. Сладкими речами капитан совратил сам себя, пленил тёмной стороне сущности.
— Что ты дальше собрался делать?
— Понимаешь, эту бойню можно остановить здесь и сейчас. Греческая Конфедерация потрёпана, но не сломлена. Пока тих лидеры не признают поражения, мы ещё неделю будем выковыривать мятежников. Я собираюсь всё это закончить.