Падение Арконы
Шрифт:
Тело было избито и исколото. Во рту пересохло.
Наверное, безумец, снискал расположение врагов, и они решили подарить ему медленную смерть.
Нет, просто уж не осталось смельчаков, готовых скрестить оружие с Последним из Ругов. В Ингвара летели стрелы, копья, камни. Иногда, казалось, сами мертвецы хватают его за щиколотку, стараясь опрокинуть на землю. Но меч Игоря находил добычу и доставал ее всюду.
Он перемолол в одиночку уже не менее сотни данов. Возможно, Колдун попал в их число. Игорь не утруждал себя запоминанием лиц, и Ингвар тоже. Сперва он шел к намеченной
Косые уродливые тени порожденные пламенем, бушующим над Храмом, носились по песку. Багряное небо снова заволокло тучами. Где-то за облаками загромыхало. На Ингвара налетел крестоносец в блестящей броне. На грязном от крови плаще германского рыцаря искривлялся Крест. Руг расколол железную башню поперек. Тень хлестнула по вороному скакуну, превратив его в жалкую дохлую клячу.
Но он все чаще падал. И все чаще и отчетливей кольца железной рубахи отражали скользящие удары. Выли стрибы, поднимая в воздух тучи песка. Глаза слезились. Горело обветренное лицо. Звенела порванная кольчуга. Смачно чавкали сапоги, полные вражьей крови.
Будто бы все демоны Хаоса вылезли на поверхность, поиздеваться над Игорем. Всякая случайность, любое ничтожное по своей вероятности событие непременно случалось теперь.
Устойчивый камень обращался в липкую глину. Мокрый песок затягивал на манер зыбучего. Враги мерещились там, где их давно не было, и возникали, словно в сказке, из под земли неожиданно. Клинок вибрировал и гудел, описывая круг за кругом, словно коса, срезая живые колосья, перезрелые, спелые и недоросль.
Мышцы то сводило, то их пронзала нервная дрожь. Игорь не мог сосредоточиться и осмыслить действо, вершителем которого стал. Он не успевал подумать, как на место одной мысли лезла другая, прямо противоположная. Игорь злился на себя, а Ингвар пропускал все новые и новые удары.
Один из них был столь силен, что опрокинул руга на спину. Парень попытался вскочить, но тупая боль в груди оказалась сильнее. Наконец, раскаленный кладенец выскользнул из внезапно ослабевших рук. И уже поднявшись было на одно колено, Ингвар рухнул навзничь, словно с потерей магического оружия жизнь оставила истерзанное тело, задув последний светильник.
– Это все, Ингвар! Прощай!
– ослепительной болью вспыхнуло в мозгу.
* * * Храм пылал, обратившись в раскаленную печь. Сверху падали балки. Инегельду казалось, даже камни плавились от нестерпимого жара. В центре кумирни возле обгорелого идола Свентовита, прижавшись к ногам исполина, искали спасения несколько женщин, укрывавших от языков беспощадного пламени двух- трех малолеток. Одна из женщин была в тягости, и судя по округлившемуся стану ей предстояло разрешиться двойней. Она с надеждой и ужасом взирала на Инегельда. Лик Верховного Жреца и в самом деле внушал страх.
Ворота гулко звенели под ударами мощного тарана. Казалось, еще немного и враги ворвутся опять. Но лучше сгореть заживо, чем стать презренной рабыней в доме дана или пасть жертвой надругательств под телами разгоряченных наемников.
Инегельд,
– Уходите! Спасайте людей, я сумею за себя постоять. Всеотец прислушается к голосу Сына. Это последнее мое слово, и кончим на этом! твердо молвил скальд.
– Задержи их у Восточного Прохода, остальные запеча...- начал Верцин.
– Знаю, - оборвал его Инегельд.
Затем, выхватив из ножен за спиной два кошмарных изогнутых меча, он начал пробираться в сторону указанных ему врат, готовых вот-вот поддаться напору извне. Проникнуть в Храм через прочие двери стоило большего труда, поскольку выходы там порядком завалило, и заклинание предусмотрительного Любомудра тоже чего-нибудь да и стоило. Может, кто из уцелевших параситов снаружи еще сдерживал ожесточенный натиск викингов. Но Инегельд чувствовал, что никого уже не осталось...
– Замолчите, бабы!
– рявкнул на причитающих женщин Верцин - Чтоб ни единого звука!
Те смолкли. Но тише от этого не стало.
Треск, лязг, звон, азартные крики, ржание. Все смешалось.
Верцин тревожно поглядывал то на застывшего Брата, то на едва различимый в дыму силуэт Инегельда, то на черную от копоти исполинскую фигуру Свентовита:
– Зачем ты нужен, Миролюбец?
– закралась горькая мысль.
Вальдс терпеливо ловил в сознании ускользающую Нить Велеса.
– Помоги, Владыка Звездных Путей! Услышь меня, Небесный Водчий! Внемли, Великий отец моего златокудрого Господина!
Сосредоточиться не удавалось, но он не сдавался. Какая страшная усталость! Однако, именно в такие моменты, на пороге Смерти, на самом Лезвии Клинка, обостряются человеческие способности, именуемые почему-то сверхестественными или магическими.
Вальдс шел по Лезвию добрых шесть десятков лет. Но никогда еще он не был так силен и так уверен в себе.
Никогда еще он не прибегал к Заклятью Перекрестка, использовать которое можно только раз, да и то, ценой собственной жизни. Знал об этом и Верцин.
Наконец, старания волхва увенчались успехом.
– Ты готов, Брат?
Верцин кивнул.
Он явственно увидел Тропу Вотана, клубок голубоватых Волосожар. Вальдс протянул руку и, подобрав их нить, потянул за нее. Бездонное чрево звездных тоннелей распахнулось и поглотило Дерзкого Смертного. Но волхв цепко держал драгоценную нить, наматывая ее на ладонь. Усилием Воли раздвигая Передние Пределы, он смело зашагал по искристому следу.
– Пора!
– сказал Верцин, подталкивая и без того испуганных женщин к Черной Пустоте, возникшей там, где только что стоял Вальдс.
– Это подземный ход, да?
– дернув Верцина за полу плаща, спросила голубоглазая русая девчушка.
– Подземный ход, конечно. И на том его конце вам ничто не будет угрожать. Давай, маленькая, спускайся поскорей!
– А нас там ждет папа, да?
– Он потом вас найдет, - солгал жрец, на ощупь погладив ребенка по головке...
Огня в Храме было предостаточно, но очи застлал Млечный Туман. Веки налились свинцовой тяжестью и намертво сомкнулись, но волхв знал, на что шел. Да так, пожалуй, и лучше.