Падение царей
Шрифт:
Приветственные крики раздались ближе, и теперь Андромаха услышала, что одно и то же слово повторяется снова и снова:
— Гектор! Гектор! ГЕКТОР!
В сердце Андромахи расцвела надежда, за которой немедленно последовал укол страха.
Лето было утомительным, но не богатым событиями. Хотя у ворот стоял враг, невозможно было все время бояться, и, по мере того как один жаркий день сменялся другим, в городе наконец наступило благодушное спокойствие. Теперь же снова начало поворачиваться колесо событий, и что-то в душе Андромахи говорило ей, что это начало конца.
Когда ее муж наконец-то появился в поле зрения (его конь медленно направлялся к царскому дворцу), его окружала толпа восторженных троянцев. Воины образовали вокруг Гектора защитный круг, но люди все время пытались прорваться внутрь, коснуться его одежды или сандалий. Черный конь нервно приплясывал, но Гектор, туго натянув узду, продолжал вести его ровным шагом.
Когда Гектор достиг дворца, царская стража оттолкнула толпу назад, но люди продолжали выкрикивать его имя и приветствия.
Увидев Андромаху, Гектор улыбнулся и осадил коня. Он устало спешился, обнял жену и протянул руку брату.
— Андромаха! Полит! Рад видеть вас обоих.
— Мы благодарим богов за то, что ты здесь, Гектор, — ответил Полит. — Но почему и каким образом ты тут? Ты явился неожиданно…
Гектор покачал головой.
— Сперва я должен поговорить с отцом.
— Но отец нездоров… — начал Полит.
— Знаю, — с сожалением ответил Гектор. — Тем не менее он все еще царь, и я сперва должен поговорить с ним.
На миг он крепко сжал руку Андромахи, потом отпустил, повернулся и вместе с братом пошел в сторону царского дворца.
Андромаха вернулась в свои покои; мысли ее были в смятении. Ожидание никогда не давалось ей легко, и она невольно начала расхаживать взад-вперед по террасе. Ее мучили предчувствия и беспокойство неизвестности. Стемнело, оба мальчика отправились спать, а Гектора все еще не было.
Наконец дверь с тихим скрипом открылась, и он вошел, одетый в серую старую тунику и выношенный до дыр плащ.
Андромаха бросилась в его объятья. Некоторое время Гектор прижимал ее к себе, уткнувшись лицом в ее волосы. Потом она подняла на мужа глаза и, улыбаясь, сказала:
— На берегу Симоиса я сказала тебе, что мы увидимся снова.
Глядя в ее глаза, Гектор с суровым лицом ответил:
— Мне предстоит поединок, Андромаха.
Сделав глубокий вдох, она спросила:
— С Ахиллом, да?
Он кивнул.
— Я убил его друга Патрокла, и он жаждет мести.
Андромаха почувствовала, как в ней разгорается гнев, и отодвинулась от Гектора.
— Это не игра, муж! Его друг явился сюда, как и сам Ахилл, чтобы разграбить наш город, чтобы убивать и калечить. И ты считаешь себя обязанным перед Ахиллом, считаешь, что должен сражаться с ним оттого, что убил его друга? Гектор, с тех пор как началась война, ты убил в битвах сотни людей. Ты должен сражаться и с их друзьями тоже?
Она слышала в своем голосе едкую издевку и ненавидела себя за нее, но не могла остановиться.
— Это полная бессмыслица, муж!
Гектор открыл было рот, чтобы заговорить, и тогда она закричала:
— И не произноси передо мной слово «честь»! Я устала от этого слова, меня уже тошнит от него. Мне кажется, оно значит все, что вам, мужчинам, заблагорассудится в него вложить.
Гектор смотрел на Андромаху до тех пор, пока ее ярость слегка не утихла.
— Если я сражусь с Ахиллом, они позволят нашим женщинам и детям уйти. Агамемнон дал торжественное обещание, и Одиссей гарантирует, что тот сдержит слово.
— И ты ему веришь? — спросила Андромаха, но гнев ее ослаб, и она не могла больше черпать в нем силу. — Астианакса отправят в безопасное место?
Гектор печально покачал головой.
— Если бы они на такое согласились, я бы им не доверял.
— И все равно это полная бессмыслица, — повторила она грустно.
— Что с тобой, Андромаха? — ласково спросил он.
Она покачала головой, пытаясь собраться с мыслями.
«Что со мной? — подумала она. — Мой муж вернулся ко мне, он борется за жизни троянских женщин и детей, а я кричу на него, как торговка рыбой».
Андромаха улыбнулась Гектору.
— Прости, любовь моя. Но что будет, если Ахилл тебя убьет? Тогда Агамемнон сдержит слово? Зачем ему будет это нужно?
— Ворота откроются на рассвете, и женщинам и детям позволят уйти, — объяснил Гектор. — Их будут сопровождать до бухты Геракла, где они сядут на корабли, идущие на Лесбос. В полдень ворота закроются снова, и тогда начнется поединок. То есть мы с Ахиллом не встретимся до тех пор, пока невинные не будут на свободе.
— Ты можешь победить?
— Я уже победил всех, с кем когда-либо встречался в битве. И я уже побеждал раньше Ахилла. Ты была при этом.
— Да. Это было отвратительно.
Он кивнул.
— Кулачные бои бывают отвратительными. Теперь же это будет поединок насмерть на мечах.
Кровь Андромахи застыла в жилах, когда она подумала об этом.
— Все должно кончиться быстро, — сказала она Гектору, вспомнив о поединке Геликаона с Персионом.
— Да, — кивнул он. — Чем дольше будет продолжаться бой, тем больше вероятность того, что Ахилл меня прикончит. Он очень умелый боец, очень быстрый, и он моложе. Но и у него есть свои слабости. Гордость и тщеславие — его постоянные спутники. Они его неверные друзья и часто дают ему плохие советы.
— Это не очень-то утешает, — ответила Андромаха, чуть улыбнувшись.
Гектор покачал головой.
— Это все, что я могу предложить, Андромаха.
Гектор велел подать еды и пообедал соленой рыбой и пшеничным хлебом, а потом они с Андромахой, прихлебывая вино, проговорили далеко за полночь.
Она рассказала Гектору об отчаянном положении в Трое, о том, что весь город теперь зависит от воды единственного ненадежного колодца, об ужасном состоянии зернохранилищ. Они обсудили успехи «Ксантоса» и Троянской конницы. Гектор спросил об Астианаксе, и Андромаха заставила его смеяться, рассказывая пошлые дворцовые слухи.