Падение царского режима. Том 1
Шрифт:
Председатель. – Что связывало императрицу с Вырубовой?
Андроников. – Этого я не могу сказать… Думаю, что десятилетняя дружба.
Председатель. – Вы говорите, что не только Протопопов пользовался услугами Вырубовой для своих дел, но и другие лица, и для всяких дел – государственных и частных?
Андроников. – Да. Вы меня спрашивали: как я привел к ней Хвостова? – Совершенно случайно, после этой знаменательной его речи в Думе я заговорил о Хвостове у Вырубовой: «Читали вы речь?» – «Да, – говорит, – читала: он много говорит про дороговизну… Какой он умный, как он хорошо все знает! Я бы хотела его повидать, – мне говорили о нем их величества»… Я говорю: «Очень просто: скажите, – и он приедет»… Она отвечает: «Как-нибудь, когда я буду посвободнее»… Потом она протелефонировала: «Желаю видеть Хвостова» –
Стран. 382, св. 12-13 стр.:
«25 авг. 1915 г. он был назначен». – А.Н. Хвостов был назначен управ. м.в.д. 26 сент. 1915 г.
Председатель. – Каковы были в это время отношения ваши с Распутиным?
Андроников. – Он заходил ко мне, бывал у меня, посылал уйму всяких девиц, которых нужно было устроить, чтобы им давали побольше денег… Я очень был озадачен, потому что некоторые приходили, просили места, другие приносили ломбардные квитанции, говоря, что им нужно выкупить вещи и нет денег… Что возможно, я делал, но всего не мог!
Председатель. – К этому времени ваше отношение к Распутину изменилось?
Андроников. – Да. После того, как я видел эти пляски, как видел девиц известного свойства, я озлился, а потом, когда я услышал о поездке в «Вилла Родэ» к цыганам, о всевозможных кутежах, тут я увидел, что он развратник…
Председатель. – Ваши отношения с Хвостовым продолжались в бытность его министром внутренних дел?
Андроников. – Я был с ним в добрых отношениях.
Председатель. – Вам было известно его отрицательное отношение к Распутину?
Андроников. – Безусловно. Он мне передавал о нем такие вещи, где тот доходил до редкостного нахальства! Например, Распутин звонил по телефону и вызывал министра. Ему говорят: «Министра нет». – «Что ты врешь? Я знаю, что он дома, передай, что я Распутин, иначе я его сокрушу, уничтожу!» Это он передавал дежурному чиновнику, секретарю…
Председатель. – Расскажите в двух словах про инцидент с кошками.
Андроников. – Тут есть один очень важный пункт, на который я, предварительно, позволю себе обратить ваше внимание. После назначения Штюрмера, – по его просьбе, был назначен Мануйлов-Манасевич и был прикомандирован к министерству внутренних дел. А по просьбе Вырубовой, тот же Манасевич-Мануйлов назначен охранять Распутина…
Председатель. – Скажите, каким образом Вырубова узнала о Манасевиче-Мануйлове, что он будет хорошо охранять Распутина?
Андроников. – А потому, что Мануйлов постоянно бывал у Распутина и встречался там с Вырубовой. Мануйлову только и нужно было каким-нибудь образом протянуть щупальцы свои к Царскому Селу, ибо этих связей у него не было… В Распутине же он видел великолепного проводника всех своих дел. Это было для меня совершенно ясно.
Председатель. – Вырубова охранять Распутина назначила Мануйлова, т.-е. это было официальное назначение?
Андроников. – Т.-е. это шло не прямо через Вырубову, а через государя…
Председатель. – Иначе сказать: Штюрмер получил распоряжение от государя, чтобы Мануйлов охранял Распутина? Теперь скажите, пожалуйста, в каком положении Мануйлов был по отношению к генералу Глобачеву, который тоже имел приказание охранять Распутина?
Андроников. – Я думаю, что отношения Манасевича были чрезвычайно нахальные. Манасевич-Мануйлов считал себя ma^itre de la position: [*] – генерал Глобачев должен был плясать по его дудке, а если бы он этого не делал, то был бы выгнан в 24 часа…
Стран. 383, св. 23-24 стр.:
«ma^itre de la position» – хозяином положения.
Председатель. – Продолжайте рассказ о том, как испортились ваши отношения с Распутиным.
Андроников. – Становится известным, что Штюрмер ведет следствие о том, что Хвостов покушался на отравление кошек, не на отравление, а на…
Председатель. – Штюрмер ведет следствие через того же Мануйлова-Манасевича?
Андроников. – Нет, нет!… Но Штюрмер, видимо, знал, кто ему помогал… Манасевич-Мануйлов был приглашаем на совещания и на допрос. Вообще, дело велось при его участии… Я это знаю потому, что Мануйлов несколько раз самым нахальным образом вызывал по телефону Хвостова и говорил ему: «Vous ^etes dans une position fichue!» (т.-е., что вы в глупом положении). – Это ему было известно из следствия. Значит, Штюрмер ведет расследование покушения на Распутина, и выясняется, что Хвостов желал, так сказать, отправить на тот свет г-на Распутина! Он, действительно, ничего против этого не имел, потому что этот тип ему был не по-нутру… Я бы, конечно, не плакал, если бы это совершилось, но клянусь вам, что своих рук я к этому не прикладывал! И без меня было достаточно… Но в душе я против ничего не имел – это вопрос другой!… Тут выясняется, что А.Н. Хвостов в деле действительно принимал участие… И вот последний раз было (перед тем я у Распутина в течение всего того года почти совершенно не бывал) – Распутин приехал обедать к Червинской на уху и был чрезвычайно грустен и задумчив. (Это было вскоре после назначения Штюрмера: в феврале или январе 1916 года.) Это было последний раз, что я его видел… Он заявил: «Ах, Хвостов нечист! Хвостов нечист! мне все это так неприятно, так грустно» и т.д.…
Председатель. – Это было, когда расследование уже началось?
Андроников. – Когда началось и когда он от Мануйлова узнал обо всем том, что происходило.
Председатель. – Значит, он приехал к Червинской и встретил вас там?
Андроников. – Я был приглашен к обеду. Потом приехала Акилина Лапшинская. [*] Эта госпожа с меня глаз не спускала, шипела, как змея, говорила колкости и гадости все время! Я говорю: «Скажите, Акилина, что вы ко мне придираетесь сегодня?» – «Да мы все знаем отлично, что вы в этом деле нечисты, что вы принимали участие!» – Тут я взбесился и говорю: «Да вы сумасшедшая!»… Тут мы поругались, и это было последнее мое свидание с Распутиным и с Акилиной… Тут она мне еще шипела и доказывала, что ей известен очень подробно весь мой разговор с Воейковым. Я должен сказать, что я поехал встречать Воейкова, который возвращался из своего имения, из Куваки, Пензенской губ. В это время как раз шло следствие, и я хотел его предупредить, что Штюрмер, по моему мнению, ведет очень пристрастно все дело и что, несомненно, в этом деле Хвостов, как мне казалось, не так виноват. Тут я обрушился на Распутина: в разговоре с Воейковым я, конечно, Распутина не щадил и ругал его…
Стран. 384, св. 15 стр. и на стр.389, св. 21 стр.:
«Акилина Лапшинская», надо: «Акилина Лаптинская».
Руднев. – Я хотел задать такой вопрос: как себя вел Распутин в Царском Селе? Вы говорили, что не верили рассказам о безобразиях, им чинимых, в Царском Селе. Он там пьянствовал?
Андроников. – Нет, нет! Я глубоко убежден, что он притворялся святым…
Руднев. – А у Вырубовой?
Андроников. – Тоже.
Руднев. – У Вырубовой вы видели Распутина?
Андроников. – Видел один раз.
Руднев. – Как он вел себя?
Андроников. – Вел он себя прилично. Там была сестра Вырубовой – Пистолькорс.
Руднев. – А обычное трепание по плечу было?
Андроников. – О да! это – постоянно… И тут было.
Руднев. – Но из границ приличия не выходил?
Андроников. – Нет.
Руднев. – Так что Распутин у вас – там – был совершенно другим?