Падение Губернатора
Шрифт:
– Ладно!
Щелкнув пальцами, Лилли подскочила к стоявшему в углу старому, побитому металлическому гардеробу, в котором она хранила одежду, оружие и патроны. Она вытащила джинсовую куртку, два «руг ера» руге калибра, глушители к ним и пару изогнутых рожков по двадцать пять патронов в каждом. Надев куртку, она прикрутила глушители к стволам и засунула пистолеты за ремень. Дополнительные магазины она положила в карман, после чего глубоко вздохнула, подняла воротник и вышла на улицу.
В предрассветной прохладе из ее рта вылетали клубы пара. Город еще спал, солнце только начало появляться из-за верхушек
За зданием почты – по другую сторону южной стены, за границей безопасной зоны – стояла разграбленная аптека. Лилли нужно было попасть в эту аптеку – всего на минутку, – чтобы выяснить, сошла она с ума или нет. Была только одна проблема.
Аптека была за стеной, а после затяжных дождей ходячих стало гораздо больше.
В тускло освещенном подвале гоночного трека из-за последней слева гаражной двери до Брюса доносились характерные удары.
Он подготовился к зрелищу, наклонился, отомкнул замок, взялся за ручку и дернул дверь. Она скрипнула на старых петлях. За ней открылась темная бетонная камера, в которой когда-то хранили маслянистые рамы и запчасти и которая теперь превратилась в храм боли и отчаяния. Внутри ее стоял Губернатор, запыхавшийся от тяжкого труда.
– Вот это веселье, – пробормотал он.
Лицо его блестело от пота, под мышками расплывались темные пятна, руки были в крови – выглядел он хуже, чем после предыдущего сеанса, который состоялся двумя днями ранее. Губернатор всю ночь обрабатывал женщину – это был третий раунд пыток за неделю, – и теперь круги у него под глазами выдавали усталость, которая брала свое.
На мгновение Брюс заметил позади Губернатора истерзанную фигуру. Торс женщины висел в нескольких дюймах над полом, веревки едва сдерживали ее, дреды болтались в беспорядке, с опухшего лица капала кровь. Узкие плечи пленницы ритмично подергивались, легкие жаждали воздуха, обнаженные ноги сложились в неестественном положении, как у сломанной куклы. Она была едва жива – по крайней мере на первый взгляд, – хотя при ближайшем рассмотрении можно было заметить ненависть, кипевшую в ее заплывших глазах, целый ядерный реактор гнева, не дававший ей потерять сознание, заставлявший ее хвататься за тонкую ниточку надежды на мщение.
– Закрывай, – сказал Губернатор, взяв полотенце, которое висело на плече Брюса.
Брюс подчинился и хлопнул металлической дверью.
Губернатор вытер лицо.
– Она никогда не заговорит. Сколько уже было раз – три, четыре? Я сбился со счету. – Он отбросил полотенце. – Что насчет парня? Еще не сломался?
Брюс покачал головой.
– Гейб говорит, что ему все слышно сквозь стенку, говорит, что он просто день за днем орет, как ребенок, и не унимается с тех пор, как вы начали ее обрабатывать.
Губернатор шмыгнул носом, размял затекшие мышцы шеи и хрустнул окровавленными костяшками.
– Но он ничего не выдал, так?
Брюс пожал плечами.
– По словам Гейба, он просто горланит без умолку – и только. Не говорит.
– Этого еще не хватало! – Губернатор несколько раз глубоко вдохнул, задумавшись, перебирая в голове факты. – Эти ребята сильнее, чем я думал. Чертовы крепкие орешки.
– Могу я кое-что предложить? – помедлив, спросил Брюс.
– Что именно?
Брюс снова пожал плечами.
– В тюряге людей ломают в одиночках.
Губернатор посмотрел на него.
– И что?
– И я подумал, что, если мы просто оставим их под замком, одних, отдельно друг от друга? Как в одиночной камере. Может, легче способа не найти.
– Это не тюрьма, Брюс, у меня тут город… – Губернатор осекся и наклонил голову, как будто его внезапно озарило. – Погоди минутку.
Брюс взглянул на него.
– Что такое, шеф?
– Погоди… секунду.
– Что?
Губернатор внимательно посмотрел на черного здоровяка.
– Кажется, Гейб говорил, что те защитные костюмы, в которых они пришли, применяют в тюрьмах?
Брюс молча кивнул и осмотрелся по сторонам, обдумывая это.
Губернатор направился к лестнице, на ходу бормоча:
– А теперь я вспомнил, что у этого Рика был тюремный комбинезон под щитками.
Брюс поспешил вслед за ним.
– Куда вы, шеф?
Уже поднимаясь по ступенькам, Губернатор крикнул через плечо:
– Приведи эту сучку в порядок… потом найди Гейба… Встретимся в госпитале. Кажется, я придумал кое-что получше!
Лилли остановилась возле стены. Сердце колотилось как сумасшедшее. Солнце полностью поднялось, его утренние лучи падали на шею девушки. В пятидесяти ярдах от нее один из парней Мартинеса – его крепкий силуэт был четко виден в рассветном небе – ходил туда-сюда по самодельным мосткам.
Подождав, пока стражник минует вентиляционную шахту, Лилли двинулась дальше.
Она быстро залезла на стену и спрыгнула с другой стороны, тяжело приземлившись на гравийную дорожку. Гравий громко хрустнул под ботинками, и Лилли ненадолго припала к земле, чтобы проверить, заметил ли ее стражник. Пульс девушки участился.
Прошло около минуты, после чего Лилли гусиным шагом пошла по гравийной дорожке и скользнула за выгоревшее здание. Проверив пистолет, она передернула затвор. Не убирая его, она пошла по боковой дорожке, забросанной мусором и разлагающимися телами безголовых ходячих. Вонь была невыносима.
Холодный ветер окутывал ее смрадом, как сетью. По-прежнему не высовываясь, она миновала почту и на цыпочках прошла мимо изорванных плакатов со счастливыми почтальонами, доставляющими детям разноцветные посылки, и изрисованных граффити постеров с улыбающимися старичками, коллекционирующими марки. Лилли слышала позади себя шаркающие звуки – может, это просто листья шуршали на ветру – и не оглядывалась.
Она двигалась на юг.
Развороченная аптека «Золотая звезда» находилась в конце улицы в маленьком здании из раскрошившегося красного кирпича. Заколоченная витрина была в нескольких местах пробита пулями. Старый логотип – огромная ступка и пестик – висел на вырванных из стены проводах и покачивался на ветру. Лилли направилась ко входу. Дверь оказалась наглухо закрыта, и девушке пришлось навалиться на нее плечом.
Разбившееся стекло засыпало пол, и Лилли влетела внутрь. Сердце ее гулко стучало в груди, пока она оглядывала мрачную зону бедствия, где фермерские жены и заболевшие горожане еще недавно покупали лекарства от кашля, крем для зубных протезов и вату.