Падение мисс Кэмерон
Шрифт:
Она лежала неподвижно, закрыв глаза и пытаясь подавить в себе все чувства, стараясь ни о чем не думать. Она не знала, как долго это продолжалось, а когда он откатился в сторону, отвернулась, натянула на себя простыню, прикрыв свое использованное самым безжалостным образом тело, чтобы он не смотрел на нее.
Глава 2
Когда он второй раз овладел ею, все изменилось. Она могла отрицать сколько угодно, но то, что произошло в первый раз, раскрепостило ее, и чувства, недавно разбуженные эротической сценой в борделе, вновь завладели ее телом. Дельфина вырвалась из мира сомнений и предубеждений, ее тело не подчинялось
Он поцеловал ее в шею и невнятно что-то пробормотал. Потом легонько обвел пальцем контур груди, соски сразу затвердели, поддаваясь ласке, и вдруг она сама обняла его, задыхаясь от нетерпения и прижимая к себе, пряча лицо на его груди, как будто искала спасения, чувствуя лихорадочный огонь в крови. Страх исчез, испарился, и, когда он продолжил сладкую пытку, Дельфина не смогла сдержать стон. Теперь, когда он овладел ею не спеша, она не лежала неподвижно, как в первый раз, она охотно отвечала, двигалась вместе с ним, даже обвила ногами его талию, запустив пальцы в его волосы.
Окончательно отбросив остатки благоразумия, чувство долга и поруганную честь, она сгорала от страсти, превращаясь то в ласкового котенка, то в тигрицу, царапая, кусая, подгоняя и приближая момент экстаза, а перед закрытыми глазами рассыпались звезды; потом мелькнула мысль, что теперь она связана с ним навсегда, и страх сжал липкой лапкой сердце. Что это принесет ей, как изменит судьбу? Она открыла глаза, и, как будто почувствовав и прочитав ее мысли, понимая происходящие в ней перемены, он заглянул в их сверкающую глубину.
— Кто ты? Колдунья или ангел? Что ты делаешь со мной?
И снова прильнул к ее губам, и она ответила на поцелуй так, как будто ее жизнь зависела от него. С тех пор как в борделе она столкнулась с запретным зрелищем, ее как будто захватили темные силы, посеяли смутные желания, требовавшие выхода, начали разрушать ее изнутри, подхлестывая и искушая. Когда наслаждение достигло пика, ей показалось, что она не выдержит, сердце разорвется от невероятного наслаждения. Весь прежний мир исчез, отчий дом, мать и сестры с их светскими салонами и друзьями, ею сейчас владели те же низменные инстинкты, которые влекли тех, презираемых ею мужчин, кто посещал дом миссис Кокс. Она легла в постель к незнакомцу, ответила на его страсть, теперь она ничем не отличается от продажных женщин, которых так сторонилась.
Он заснул в ее объятиях. И странно, она перестала беспокоиться о том, что будет, больше не хотела никуда убегать, его руки обвивали ее и давали чувство уюта и безопасности. Впервые кто-то так обнимал ее, и она, одинокая с детства, вдруг ощутила ласковое прикосновение, и слезы потекли из глаз. Она плакала, лежа в объятиях незнакомца, чувствуя на своей щеке его дыхание. И хотя узнала его только сегодня и не с лучшей стороны, ей показалось, что он тоже одинок и нуждается в ней.
И, слабея от пережитого, перенесенного взрыва эмоций и первого любовного опыта, почувствовав, как тяжелеют веки, она медленно погрузилась в глубокий сон.
Стивен открыл глаза и стал изучать лицо незнакомки на подушке рядом, залюбовавшись его красотой. Длинные ресницы прикрывали закрытые глаза, безупречная кожа и розовые губы, волосы роскошные, каштанового цвета с проблесками красноватого оттенка золота, разметались по груди и плечам. Он приподнялся на локте, разглядывая ее, потом скользнул глазами вниз и с изумлением увидел на простынях пятна крови.
И сразу в памяти всплыла ее непонятная игра в невинность вчера, и, хотя его мозг был затуманен алкоголем, он все-таки помнил ее смятение, когда она появилась в его комнате, оказанное сопротивление, а также ее полную неопытность в постели. Но зачем же она позволила Оакли притащить себя сюда, если девственница. Может быть, крайняя бедность толкнула на занятия проституцией? Он вздохнул, снова прилег на подушку и закрыл глаза. Менее всего вчера он ожидал встретить здесь девственницу. Они доставляют слишком много хлопот, он предпочитал получать удовольствие с более опытными особами.
В свою первую ночь пребывания в Лондоне после нескольких месяцев участия в сражениях в Испании, после приличной выпивки в переполненной завсегдатаями таверне, он велел Оакли подыскать ему опрятную и хорошенькую женщину, которая умеет доставлять удовольствие джентльмену. И теперь, глядя на лежавшую рядом девушку, он спрашивал себя, как она оказалась в его постели, удивляясь, что Оакли привел сюда эту невинность. У нее было красивое лицо, красивая фигура, и, глядя на ее великолепные бедра, он вновь почувствовал желание, но вместе с холодным рассветом к нему вернулся рассудок. Он сдерживал себя, хотя и с трудом, понимая, что, если бы она дала понять хотя бы одним взглядом, намеком, что тоже хочет его, он бы не раздумывал. Но теперь она была не просто желанным телом, куском плоти.
Лицо ее во сне носило выражение полного покоя и умиротворения. Он тихонько отвел локон с ее щеки. Она тут же открыла глаза, казавшиеся сейчас такими темными, что почти сливались со зрачками.
Дельфина смотрела на него, вынырнув из глубокого сна, и медленно возвращались события прошлой ночи. Она проснулась, почувствовав пристальный взгляд Стивена Фитцуоринга, его дыхание на своей щеке. Не стоило лгать себе и отрицать, что он был необыкновенно красив. Лицо и фигура — образец совершенства. Она не могла и мечтать о таком мужчине, предположить, что он может оказаться рядом, более того, что она будет спать с ним и он воплотит ее тайные и самые низменные мечты и инстинкты.
Постепенно приходило полное осознание совершенного ею поступка, и вновь подкрался страх перед тем, к чему это может привести. Какой ужас, ведь она сама позволила этому случиться, легла в постель с незнакомым мужчиной, и теперь, когда темная страсть не будоражила больше ее кровь, она не была ослеплена безрассудным желанием, ее охватили стыд и злость на себя. Она испытывала отвращение к самой себе, она опозорила свое имя и лишилась чести.
Она негромко вскрикнула, села, прикрывая грудь простыней, дрожа всем телом, сама того не ведая, являя собой очаровательную картину, способную ввести в искушение мужчину, — с горевшими щеками, пунцовыми губами, огромными темными глазами и струившимися по голым плечам каштановыми волосами.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он как ни в чем не бывало, как будто они легли в постель по обоюдному согласию.
— А как вы думаете? — прошептала она, спустила ноги с постели, с удивлением и стыдом обнаружив, что на ней остались одни чулки. — Мне надо одеться.
— Как вам угодно. — Он протянул руку, лениво погладил ее бедро и, когда она отшатнулась, предложил: — Хотите, я помогу вам?
— Прошу, умоляю, не дотрагивайтесь до меня, — только и смогла выговорить Дельфина, чувствуя, как ужас от содеянного все больше охватывает ее. — Вы уже сделали все, что могли, — вы лишили меня невинности… Вы… вы распутник и поступили со мной жестоко. А теперь оставьте меня в покое!