Падение рая
Шрифт:
Бойцы продвигались вперед со всей возможной осторожностью так, что даже снег не скрипел. Прежде чем быстро заглянуть в окно для проверки наличия заложников или часовых, приходилось подолгу вслушиваться, и если никаких подозрительных звуков не доносилось, лишь после этого осматривать внутренние помещения разграбленных мародерами домиков, состоящих из четырех голых стен и выбитых дверей, с поднятыми полами.
Несколько зданий было проверено и предстояло пройти довольно большое пространство до следующей группы домов. Лейтенант успел сделать только пару шагов, как началась
Сначала раздался выстрел Чуя. Среди домов кто-то громко вскрикнул, и в следующую секунду началась шквальная пальба. Среди зданий то тут, то там заплясали язычки пламени, это стреляли боевики. Этим они выдали себя, чем не преминул воспользоваться Чуй. И еще пара боевиков надолго вышла из игры.
«Чего-то мы недосмотрели, – с досадой отметил лейтенант Камышов. – Зацепили какую-то ловушку».
Воспользовавшись небольшим затишьем, лейтенант скомандовал:
– Назад!
И десять бойцов бросились за своим лейтенантом, быстро преодолевая оставшееся пространство до крайних строений. Оставаться там, где они находились, нельзя из-за угрозы окружения. За спиной лучше иметь чистое пространство, где их сможет прикрыть Чуй и они сами смогут видеть врага.
Их, естественно, заметили, и снова начался обстрел. Один из солдат вдруг остановился как вкопанный и в следующую секунду безвольно рухнул в снег.
– Черт…
Теперь уже стало не до заложников. Лейтенант и раньше понимал, что эффект внезапности скорее всего не сработает, и сейчас он в этом убедился.
Боевики наседали, шквальным огнем обдавая три хлипких домика, за которыми спрятались солдаты лейтенанта. В их сторону летели гранаты, но пока без особого успеха.
– Ложись! – дав короткую очередь, крикнул Камышов солдатам, засевшим рядом с ним.
Теперь он понимал, почему боевики предпочли остаться здесь, а не идти дальше. Оказывается, среди этих руин у них склад оружия и боеприпасов. Иначе чем можно объяснить тот факт, что в свете автоматных вспышек в руках одного из боевиков Камышов заметил тяжелый противотанковый гранатомет. С такой тяжестью по горам и десяти километров не сделать.
Раздался взрыв, и хлипкую противоположную стенку как ветром сдуло. Лейтенант впал в легкую прострацию, ничего не слыша и не понимая, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на сушу.
После взрыва в бой вступило отделение старшины Фрейндлиха, отвлекая на себя часть боевиков.
Солдаты вели скупой перекрестный обстрел улиц селения, имеющего двадцать-тридцать домов, и стало понятно, что операция по освобождению провалилась. Лейтенант уже и сам не понимал, на что он надеялся, когда отдал приказ о штурме. «Это я от безысходности на амбразуру полез», – попытался оправдаться перед самим собой Роман Камышов, в следующую секунду понимая, что это для него не оправдание.
Боевики, в отличие от солдат, у которых даже подствольников не имелось, патронов не жалели и огрызались длинными пулеметными очередями, добавляя из легких одноразовых гранатометов «муха».
Бой продолжался уже более получаса, а изменений никаких не происходило. Среди солдат появились раненые и контуженые, но им удавалось удерживать позиции и даже занять еще пару зданий взамен разрушенных, чтобы иметь более широкий сектор обстрела.
Несли потери и боевики, в основном от снайперского огня Чуя, поэтому тоже особо не высовывались, понимая, что противнику деваться некуда и нужно лишь перегруппироваться, чтобы уничтожить его при поддержке идущего к ним подкрепления.
– Что будем делать, командир? – спросил по рации старшина, понимая, что ситуация после часового боя зашла в тупик. – Они ведь просто выжидают, когда к ним подойдет подкрепление. К тому же у нас боеприпасы к концу подходят.
– Я знаю…
Но очередной взрыв, буквально разнесший дом на щепки, не оставил другого выхода, как отступить. Рядом с цистернами раздался взрыв.
– Виктор, что там у тебя? – с беспокойством спросил Камышов. Тот долго не выходил на связь, и лейтенант боялся, что там все убиты.
– Нормально… в цистернах дрянь какая-то… Симчук подсказывает, что это антифриз… пил, говорит, раньше, потому и знает… только тут еще какое-то масло намешано. Хорошо, что не вспыхнуло… чудом, иначе бы все поджарились…
– Отходим, старшина. Нам тут делать больше нечего…
– Отходите, я прикрою.
– Давай.
Со стороны железной дороги усилился обстрел, и лейтенант приказал своему отделению отходить обратно в лес. Солдаты подхватили своих раненых и убитых товарищей и, отстреливаясь стали быстро отходить тем же путем, что и пришли.
«Это моя самая бездарная операция», – казнил себя Камышов.
Думая о своем, лейтенант на полпути до спасительных зарослей споткнулся и сразу же ощутил, что барахтается в какой-то луже, но явно не в воде, так как воняла жидкость паршиво. Одежда вмиг намокла и стала тяжелой, словно в нее напихали свинца.
В этот же антифриз, поскользнувшись, повалились и остальные бойцы. Послышался приглушенный мат и проклятья, адресованные всем и вся.
Со стороны насыпи появились тени.
– Не стреляй, это мы!
– Что случилось, старшина?! Почему…
Но на все вопросы ответили новые тени и автоматные вспышки, от которых несколько солдат упало в мокрый снег. Кто просто поскользнулся, а кого настигли вражеские пули, уже не разобрать.
– Подкрепление к бородатым подошло, – ответил старшина на вопрос лейтенанта. – Прямо к нам в тыл.
– Черт! Быстро они…
– Спринтеры, мать их…
Поредевший взвод лейтенанта сбился в кучу, продолжая отстреливаться от окружавших их со всех сторон боевиков, которые подступали все ближе и ближе. Понимая, что солдатам деваться некуда, боевики предложили сдаться, но таким тоном, что становилось понятно – в живых не оставят.
– Вертолет…
– Что? – не понял Роман Камышов, страдавший контузией, отчего слух его сейчас подводил.
– Кажется – вертолет.
И действительно из-за хребта перевала появилась винтокрылая машина. Солдаты ее не видели, но отчетливо слышали. Кто-то запустил ракетницу, чтобы обозначить себя и показать, что все кто не здесь – враги.