Падение рая
Шрифт:
– Но это не значит, что нельзя и пытаться.
– Конечно, господин полковник…
Он вдруг с неприятным чувством внутренней пустоты понял, что потерял всякое уважение к человеческой жизни, не говоря уже о жизни боевиков, и даже ни в чем не повинные заложники стали восприниматься им как помеха.
«Пора в отпуск, – невесело подумал лейтенант. – Вот только кто мне его даст?…»
– Хорошо, действуйте.
– Вас понял. Для эвакуации нужен вертолет не позднее чем через час.
– Э-э… с этим проблема…
– Не понял! – повысил
– Все вертушки на задании. Тут еще журналисты приперлись на ночь глядя, права человека, то да се… опять-таки им транспорт нужен… они сейчас улетают обратно, только что сели в вертолет…
– Бардак… Вертолет с огневой поддержкой должен быть через час, иначе я вообще ни за что не отвечаю. Конец связи.
Лейтенант вне себя от злости нажал кнопку отбоя. И раньше возникали мелкие осечки, то кормежку несъедобную привезут на базу, то с боеприпасами напряженка, но все это еще терпимо и достаточно быстро решалось. Но то, что происходило теперь, его выводило из себя. Так получилось, что наемников-контрактников бросали в бой, не слишком заботясь об их дальнейшей судьбе.
Усилием воли он заставил себя успокоиться, ведь нужно еще освободить заложников, приказ никто не отменял. «Это мне еще повезло с командиром, – усмехнувшись, подумал Камышов. – Другим вообще такие дуроломы попались. Своих солдат за людей не считают».
Лейтенант еще раз осмотрел местность, на которой им предстояло действовать. В небольшом тупичке стояло несколько цистерн, что находилось внутри них – оставалось загадкой, никаких надписей, кроме полустершихся цифр не имелось. Удивляло, что их еще не сперли на «самовары», для переработки краденой нефти в низкопробный бензин. «А может, их сюда для того и пригнали, чтобы эти самые „самовары“ и сварганить?» – мимолетно подумал лейтенант Камышов.
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения, и было принято к сведению лишь как возможное укрытие. Уничтожать подобные заводики было задачей совсем других подразделений, а в его обязанность входило лишь доложить об их обнаружении командованию.
Метрах в ста от железной дороги гора высилась стеной. Метров в трехстах по другую сторону от дороги находилась небольшая впадина, где под коркой льда тек никогда не замерзающий горный ручей, а дальше снова начинался довольно пологий спуск. И все это покрывал рыхлый свежий снег.
– Старшина… Виктор!
– Извини, слушаю Ромео.
– Возьмешь свою половину бойцов и зайдешь со стороны цистерн. Я пойду напрямую. Чуй, будешь нас прикрывать, найди место…
– Но Ромео! С такой оптикой…
– Я понимаю, ночника нет, но это все же лучше, чем ничего. Вспомни своих предков-охотников, они вообще без прицелов обходились. Ты же сам говорил, они попадали белке прямо в глаз, чтобы шкуру не испортить. Так что соответствуй.
– Скажете тоже…
– Действуем по стандартной схеме, а там уж как получится…
– Лейтенант, мне одно непонятно, – с сомнением сказал старшина Фрейндлих.
– В чем дело?
– Почему они засели здесь? Практически на открытом пространстве. Без защиты, ну не будем же мы считать защитой эти ветхие домишки… Тут что-то не так.
– Полностью с тобой согласен, но другого пути у нас нет. Либо мы сейчас накроем эту банду, либо они еще всласть попьют нашей кровушки. Все, мы не девочки, пошли.
Старшина со своим десятком солдат стал забирать вправо и вскоре перевалил через железнодорожную насыпь, скрывшись с глаз за щебнем.
Лейтенанту предстояло пройти самую опасную часть пути. Он двигался напрямик. Белоснежные маскхалаты, конечно же, скрывали его на фоне столь же белого снега да еще в темноте, но он также понимал, что и боевики не первый день воюют и в случае чего смогут отличить настоящий неподвижный сугроб от движущегося.
Но лейтенант надеялся, что ничего плохого не произойдет, а в случае чего Чуй не подведет, и одновременно с хлестким выстрелом снайперской винтовки можно будет отбросить всякий камуфляж.
Но, к счастью, пока никаких выстрелов не звучало, и Роман Камышов продолжал ползти к зданиям, используя любые складки местности, осторожно перебрасывая автомат по земле, следя за тем, чтобы ствол и прицел не забился снегом, и это не помешало бы в самый ответственный момент.
До зданий оставалось метров сто. Лейтенант надеялся, что ветерок донесет до него хоть какие-то звуки или запахи, по которым можно сориентироваться в дальнейшем направлении движения, но вместо этого ветер от цистерн пригнал едкий запах какой-то технической жидкости, не то растворителя, не то еще чего-то. Лейтенант в этом не разбирался.
– Я на месте, – доложил старшина Фрейндлих по рации близкого радиуса действия.
– Видишь что-нибудь?
– Ничего. Будто и нет здесь никого.
«А может, здесь действительно никого нет?» – вдруг подумал Камышов. Но он тут же прогнал эти мысли. Боевики здесь, иначе и быть не могло. Ночью даже они по таким кручам двигаться не рисковали. Опять же с ними заложники.
– Здесь они, здесь, – убеждая себя, проговорил лейтенант. – Занимайте позиции. Мне тут немного осталось.
Отделение лейтенанта медленно, но верно добралось до передних зданий, вот только свежий снег предательски скрипел при неосторожном движении там, где намело сугробов чуть больше. Казалось, этот скрип слышно за километр в округе.
Солдаты быстро заняли свои места, уставив стволы автоматов во все стороны, вглядываясь в подозрительные проемы пустых глазниц окон.
Роман оглянулся, позади его отряда оставались темные углубленные дорожки. «Слишком заметно, – критически подумал он, – следы как от беременных черепах, выползших на пляж для кладки яиц».
Но сейчас было не до любования пейзажем, к тому же ничего уже нельзя переиграть, и лейтенант коротко махнул рукой, показывая, что можно начинать осмотр ближайших домов.