Падение Рима
Шрифт:
– Иди, – с состраданием сказал он ей.
– Куда? – беззвучно спросила Мирьям.
– А куда ты хочешь? – спросил Гарицо.
– Не знаю. Благодарю, – сказала Мирьям и, сняв с шеи амулет – золотую монету из иерусалимского рама, – протянула ее солдату. Но тот покачал головою.
– Нет, – сказал он и, взяв ее руку, положил ее себе на глаза. – Это принесет мне счастье в жизни. А теперь мне надо уйти. Мы должны поймать графа Тотилу. Прощай!
Имя Тотилы заставило Мирьям придти в себя. Один только взгляд бросила она еще на тихую могилу и быстро выбежала из садика к воротам. Она хотела выбежать на дорогу,
– Едет, едет! – закричали вдруг эти люди. – Слышен топот лошадей… Эй девочка, назад!
Снаружи между тем раздался громкий голос Тотилы:
– Откройте ворота! Откройте! Впустите!
– Что это? – подозрительно спросил Торисмут, скакавший рядом с Тотилой. – В лагере врага и по дороге – точно все вымерли.
В эту минуту раздался звук рога со стены.
– Как отвратительно играет он!
– Это, верно, вельх, – ответил Тотила. – Должно быть, Улиарис вооружил вельхов.
– Откройте ворота! – снова закричал он.
Спускные ворота медленно поднялись. Тотила хотел уже въехать, как вдруг из ряда воинов выбежала женщина и бросилась прямо под ноги его лошади.
– Беги! Враги хотят поймать тебя в западню: город взят!
Тут она замолчала, потому что копье пронзило ей грудь.
– Мирьям! – в ужасе вскричал Тотила и дернул лошадь назад.
Торисмут, давно уже подозревавший истину, быстро перерезал мечом канат, на котором поднимались и опускались ворота, и те мгновенно опустились перед Тотилой.
Целый град стрел и копий понесся сверху. Но Тотила не двигался.
– Поднимите ворота! – кричал Иоганн.
– Мирьям! Мирьям! – с глубокой тоской повторял Тотила.
И она еще раз открыла глаза и взглянула на него с такой любовью, что он все понял.
– За тебя! – прошептала она. Тотила забыл и Неаполь, и смертельную опасность, в которой находился сам.
– Мирьям! – еще раз крикнул он, протягивая к ней обе руки.
Между тем ворота начали подниматься. Тут Торисмут схватил лошадь Тотилы за повод, повернул ее назад и слегка ударил. Вихрем помчалось благородное животное по дороге.
– Теперь догоняйте! – крикнул Торисмут, следуя за Тотилой.
С криком бросились воины Иоганна в погоню. Но уже стемнело, и они должны были возвратиться.
– Где девчонка? – с яростью спросил Иоганн, как только возвратился в город. Но никто не мог сказать, куда делся труп прекрасной девушки. Только один человек знал это, – Гарицо. В суматохе он поднял ее и осторожно, точно спящего ребенка, отнес в садик подле башни, снял там большой камень с только что закрытой могилы и тихо положил дочь рядом с отцом. Издали доносились крики гуннов. Грабивших город, стоны раненых, виднелось зарево пожаров. А Гарицо все смотрел на покойницу. Ему очень хотелось поцеловать ее, но на лице ее было выражения такого благородства, что он не осмелился. Бережно положил он ее лицом к востоку и, сорвав розу, которая цвела подле могилы, положил ей на грудь. После этого он хотел уйти, чтобы получить свою часть в общем грабеже, – но не пошел. И целую ночь простоял он, склонившись на копье, у гроба прекрасной девушки.
Он смотрел на звезды и прочел древнюю языческую молитву о мертвых, которой его научила его мать там, далеко на берегах Льюсаха. Но эта молитва не успокоила
Так бесследно исчезла Мирьям. Но жители Неаполя, которые любили Тотилу, рассказывали, что его ангел-хранитель, в образе девушки чудной красоты, спустился с неба, чтобы спасти его, и затем снова улетел на небеса.
Глава 4
После падения Неаполя Тотила отправился в Рим и дорогой встретил Гильдебада с несколькими тысячами готов, которых Витихис выслал ему на помощь, рассчитывая двинуться вслед за ним и самому с большим войском. Теперь же, когда Неаполь пал, конечно, братьям ничего не оставалось делать, как возвратиться назад в Рим, к главным силам.
Потеря этого важного города совершенно изменила план короля, который, имея всего двадцать тысяч воинов, решил остаться в Риме. Готам сильно не нравилось это бездействие, особенно после того, как они услышали от Тотилы подробности взятия Неаполя. К тому же каждый день в Риме приходили вести о том, что города один за другим добровольно сдавались Велизарию. Вскоре во власти готов не оставалось ни одного города до самого Рима. Войско готов требовало битвы у ворот Рима. Некоторое время Витихис и сам думал об этом, тем более, что Рим, благодаря заботам префекта, был прекрасно укреплен. Но вскоре он увидел, что и Рима готы не смогут удержать, потому что, как только явится Велизарий, население Рима – больше ста тысяч прекрасно вооруженных и обученных воинов – перейдет на сторону врага.
И Витихис решил оставить Рим и отступить в крепкую и надежную Равенну, стянуть туда силы готов и потом с большим войском двинуться на врага.
Это решение было большой жертвой, потому что ему было бы гораздо приятнее вступить в бой, чем отступать перед врагом царства. Притом что подумает народ, эти готы, так презирающие врага? И послушают ли они еще его? Потому что германский король должен был больше советовать и убеждать, чем приказывать. Часто бывали случаи, когда готы принуждали своих королей вступать в битву.
Занятый этими мыслями, сидел Витихис в своей палатке в Регете, как вдруг вошел Тейя.
– А, это ты, Тейя. Ну, что же?
– Оба мертвы, – ответил он.
– Как? Ты убил обоих? – спросил Витихис.
– Нет, я не убиваю женщин, – ответил Тейя. – Теодагада я догнал и убил. А Готелинда спустилась в катакомбы за сокровищами, спрятанными там. Факел ее потух, и она заблудилась в бесчисленных коридорах. Через пять дней ее нашли. Но от ужаса и голода она сошла с ума. Когда ее вывели на воздух, она умерла.
Тут в палатку вбежали Тотила, Гильдебранд, Гильдебад и еще некоторые готы.
– Бунт! – закричали они.
– Что случилось? – спросил Витихис.
– Граф Арагад восстал против тебя. Тотчас после избрания он отправился во Флоренцию, где властвует его старший брат, герцог Гунтарис. В доме его живет Матасвинта, в качестве ли его пленницы или жены Арагада – неизвестно. Но братья провозгласили ее королевой и начали сзывать на защиту этой «королевской лилии», как они называют ее, своих многочисленных приверженцев. Все сторонники Амалов также присоединились к ним. Кроме того они наняли многочисленные войска гепидов и аваров и теперь собираются идти к Равенне.