Падение Тисима-Реттоо
Шрифт:
— А больше ничего не сказал полковник? — в голосе Суздальцева была надежда. — Насчет противотанковые ружей и гранат не говорил?
— Больше он ничего не сказал, товарищ старший лейтенант.
— Ясно. Доложите полковнику: окапываемся. И еще доложите: противотанковых гранат нет. И передайте мою просьбу — прислать три-четыре расчета противотанковых ружей.
Связной исчез в траве. Над расположением роты морских пехотинцев стало тихо. Приподнявшись на колено, Суздальцев в бинокль рассматривал местность впереди себя. Туман оторвался от острова и уходил все выше, превращаясь в легкие текучие облака.
Впереди роты простиралась широкая безлесная низина. От переднего края она едва заметно спускалась, образовав километрах в двух впадину. По ту сторону впадины начинался пологий подъем, упирающийся в подножие конусообразной сопки, голая вершина которой господствовала над всхолмленным ландшафтом всего Северного плато. В приказе командующего группе захвата ставилась задача: к исходу дня овладеть этой вершиной и окопаться на ее обратном скате.
Суздальцев увидел, как слева из-за восточного склона сопки, километрах в пяти отсюда, медленно вытягивается цепочка темных кургузых машин. Да, это были танки. Случилось то, чего опасались все командиры группы захвата: враг подтянул танки раньше, чем смогла высадиться на остров наша артиллерия. К тому же в роте почти не осталось противотанковых гранат, их израсходовали на вражеские доты. Суздальцев отдавал себе ясный отчет в том, что может случиться, если его рота, вырвавшаяся вперед дальше других подразделений, дрогнет и попятится назад: позади может возникнуть паника, и тогда…
В какую-то долю минуты в сознании Суздальцева промелькнула вся его недолгая жизнь. До двадцати лет она была почти безоблачной. Тихий городок на Урале, десятилетка, первая любовь, загородные лыжные прогулки, несколько побед на соревнованиях по слалому. Потом Ленинградский университет — преподаватели пророчат ему перспективу ученого. И вот — неожиданно война. Бои, бои… Под Ленинградом, затем в Финляндии и Норвегии. Шесть ранений, восемнадцать наград. Четыре года прошло, а кажется, прожито четыре десятилетия. Воля, которую и раньше в нем отмечали, окрепла, закалилась.
«Стоять насмерть!» — стучало в мозгу.
— Командиров взводов ко мне! — передал он по цепи. Минуты через три два лейтенанта и пожилой усатый главстаршина, заменивший убитого командира взвода, лежали рядом с Суздальцевым.
— Видите? — указал он на юг, приподнявшись над травой. — Они начнут, вероятно, с нас. Приказываю: ни шагу назад! Учесть все гранаты и подготовить связки. Выделить из каждого взвода по пять человек лучших бойцов. Их задача: ослеплять смотровые щели, взбираться на броню танков, если они войдут в расположение роты, и поджигать их. Всем хорошо окопаться и замаскироваться. Позади нас море, отступать некуда. Будем стоять насмерть. Если танки пройдут через расположение роты, будем отсекать от них пехоту.
Отпустив командиров, он подозвал комсорга роты Федю Валькова и заговорил с ним в тоне шутки:
— Дело, брат, наше кислое! На-ка, вот, погляди, — и подал Феде бинокль. — Не выстоим — погибнет весь десант.
— Может, подмога придет? — спросил Федя, не отрываясь глазами от бинокля.
— Отсекли от берега. Второй эшелон не может высадиться. Ты японскую пушку хорошо знаешь?
— Как сказать? Стрелять смог бы, если бы попалась…
— У меня такая мысль: проползи сейчас по цепи да поговори с комсомольцами, объясни им всю сложность обстановки. Приказ — ни шагу назад! Только вперед! Как думаешь, если бы создать две группы из лихих ребят, человек по пять в группе, для захвата вражеских танков, если они ворвутся в наше расположение, а?
Невысокий крепыш с бронзовым лицом, Федя любил отчаянные поступки. Он всегда искал подвига. Но возможно ли то, о чем говорит командир роты? Вскочить на броню танка, забить землей его смотровые щели, каким-то способом открыв люк боевой башни, выкурить оттуда врага и занять его место, — возможно ли это? Федя некоторое время молчал, не поднимая глаз. Потом сказал глухо:
— Хорошо, мы попробуем… — и исчез в траве. Повсюду стучали о землю саперные лопаты, притихли голоса. Суздальцев наблюдал за движением танков и старался определить передний край вражеской пехоты. Ясно, что пехота пойдет в атаку вслед за танками. Гул моторов нарастал, танки приближались. Они были уже километрах в двух. Суздальцев насчитал восемнадцать машин. Послышались залпы корабельной артиллерии с моря. Фонтаны земли и дыма с грохотом взлетали вокруг танков. Взглянув вдаль, командир роты вздрогнул: из-за высоты выползала новая цепочка кургузых темных машин. Лицо бывалого фронтовика стало мрачным: обстановка становилась критической.
А первый эшелон вражеских танков все ближе и ближе. Суздальцев видел, как передняя колонна развертывается веером, выстраиваясь фронтом к десантной группе. В зеленой низине замелькали фигуры вражеских солдат, их ряды становились гуще и шире. Танки шли на роту Суздальцева. Но примерно в километре от роты они сменили курс: построились взводными «клиньями» — по три машины — и двинулись на правый фланг десантной группы. Тем временем вторая колонна танков достигла впадины и тоже развернулась фронтом. В этой колонне Суздальцев насчитал двадцать две машины.
На правом фланге захлопали гулкие выстрелы противотанковых ружей. Но Суздальцеву сейчас было не до них: двадцать два танка шли на его роту. За танками поднимались все новые и новые цепи японской пехоты.
В эту минуту командир роты услышал позади себя приближающийся топот. Оглянувшись, увидел: до десятка моряков, пригнувшись под тяжестью ящиков, подбегали к расположению роты. Впереди бежал чубатый старшина второй статьи в черном бушлате и бескозырке. В руках у него было что-то длинное, похожее на большую кочергу. «Противотанковое ружье», — догадался Суздальцев.
— Командира роты! — крикнул старшина на бегу.
— Сюда! — поднял руку Суздальцев.
С разбегу старшина грохнулся на землю. Красивое лицо его с синими глазами густо разрумянилось, пот лил с него градом, чуб разметался по вспотевшему лбу.
— Товарищ старший лейтенант, — впопыхах докладывал он, — в ваше распоряжение три расчета пэтээр и пятьдесят противотанковых гранат. Приказано стоять насмерть. Прошу указать позицию…
Суздальцев готов был обнять и расцеловать этого безвестного парня, но только улыбнулся ему и сказал ласково:
— Отдышитесь. — Потом указал ему позицию рядом. К счастью, танки шли очень медленно, видимо опасаясь подвохов. Да и артиллерийский огонь с кораблей сильно затруднял их движение. Две машины были подбиты и дымили теперь в низине. У роты Суздальцева хватило времени на подготовку к бою с танками. Взводные доложили по цепи: индивидуальные ячейки окопов отрыты, противотанковые ружья готовы к бою, группы нападения сформированы…
И вот, наконец, команда:
— Пэтээры, огонь! Автоматчикам огонь не открывать! Ждать команды!