Падение Твердыни
Шрифт:
— У меня есть жена, — он посмотрел на Елену, — я хочу попробовать наладить отношения с ней.
Я задумался. Всё, что я хотел ранее свалить на эту пару, я переложил сейчас на дядю Андреа, который был явно не в восторге от своей новой роли землевладельца, но он вошёл в моё положение, поскольку больше поручить это было просто некому. Кризис постоянной нехватки умных, честных и главное верных лично мне людей, преследовал меня с самого начала пребывания здесь. Поэтому у меня не было ни малейшего сомнения, что он будет всё выполнять спустя рукава, лишь бы я не разозлился,
— Даю вам испытательный срок, — наконец ответил я, взвесим все за и против, — заберите все мои бумаги и наставления у дяди Андреа, касающиеся фермы, ознакомьтесь с ними, найдите грамотных землевладельцев, которые подскажут вам первое время, как правильно обрабатывать почву, удобрять её и прочее. Нужные семена получите у сеньора Франческо. Когда я вернусь, тогда и обсудим вашу дальнейшую судьбу, в зависимости от результатов, которые вы достигните. И Елена, ты теперь несёшь за это не меньше ответственности, чем Карло. Ты пришла просить за него!
— Я это понимаю лучше всех, сеньор Витале! — девушка посмотрела на меня красными, но сияющими от счастья глазами, — я буду молиться за вас каждую ночь, до самого вашего возвращения!
— Всё, аудиенция окончена, — я помахал рукой, чтобы они выметались, — пока я ещё не готов простить вас полностью, после случившегося, так что побыстрее сгиньте с моих глаз, пока я не передумал.
Молодые люди, так и держась за руки, низко поклонились и быстро выбежали из комнаты. Услышав, что хлопнула дверь, из соседней комнаты в проёме появилась первая любопытная мордашка.
— Идите сюда, у нас есть ещё часов десять, — похлопал я рукой по кровати, — будете отрабатывать в постели, свой заговор против господина.
Три тушки, вместо того чтобы испугаться, наоборот с весёлым визгом бросились в мои объятья, раздеваясь на ходу. На сердце почти сразу стало легче и спокойнее, всё же майя действовали на меня почище любого успокоительного лекарства.
***
16 декабря 1203 года от Р.Х., Пера, окрестности Константинополя
— Сеньор Энрико, я признаю ваш опыт и заслуги, но нам нужно заранее спланировать, как будем захватывать город. Вы же предлагаете атаковать охранные башни бухты Золотого Рога, что равносильно самоубийству, — Бонифаций Монферратский покачал головой, смотря на старого венецианского герцога, горячо доказывающего рыцарям, что хватит уже мириться с тем пренебрежением, которое оказывают им оба со-императора Византии, которых они своими руками возвели на так сильно качающийся последнее время трон великого Константина. Что Алекcиос IV, что его ослеплённый прежним императором, отец Исаак II, которого крестоносцы освободили из тюрьмы при первом взятии города, много обещали, но мало что делали.
— У нас слишком мало людей для этой высадки на гладкие скалы. Скольких на подступах к башне мы оставим? Сотню? Две?
— Сеньор Бонифаций, — Энрико покачал головой, они были вдвоём в шатре, поскольку остальным было ещё рано знать о том, что город крестоносцам придётся брать во второй раз. Обещания о выплате денег, которыми так щедро разбрасывался Алексиос IV, когда ещё не был императором, были быстро забыты, едва он уселся на трон Византии.
— Не опустим цепь, мы не подгоним галеры, а если корабли не смогут подойти ближе, нам придётся таскать припасы для войска на себе. Император не сильно стремится пополнять наши запасы продовольствия, как было обещано, поэтому нужно подстраховать наши тылы.
— Сеньор Энрико, вы посмотрите на стены! — Бонифаций, показал рукой в примерную сторону, где находился тройной ряд стен Константинополя, — нам нужно думать о том, как взять их, потеряв как можно меньше людей. А припасы мы можем доставить и на повозках, что реквизируем у местной знати.
Внезапно их спор прервал непривычный для уха грохот, гулким эхом прокатившийся по лагерю крестоносцев, а затем он повторился снова и снова. Оба переглянулись и Бонифаций непонимающе смотрел, как старый герцог схватился за голову.
— Судя по вашему виду сеньор, вы знаете причину этого странного шума? — спросил у него первый из предводителей войска крестоносцев.
— Более того сеньор Бонифаций, я теперь уверен, что плакали все наши планы, с появлением этого стихийного бедствия. Город теперь будет знать, что мы планируем его захват.
Не успел маркграф задать вопрос, откуда у герцога появилась такая уверенность, если они не говорили об этом пока никому, в шатёр вбежал запыхавшийся оруженосец, который поклонившись обоим лидерам похода, быстро от тарабанил сообщение, подтвердив слова Энрико.
— Милорд Симон де Монфор сообщает, что сторожевых башен больше не существует. Цепь, преграждающая бухту, перебита и утонула.
— Свободен Жан, — Бонифаций отпустил паренька, который убежал так же быстро, как и явился.
— Сердце мне подсказывает, что сегодня мне предстоит встреча с человеком, от которого остались весьма двойственные впечатления ещё в прошлую нашу с ним встречу, — нахмурился маркграф.
— Вы как обычно проницательны сеньор, Бонифаций, — чуть склонил в ироническом жесте голову Энрико Дандоло, — помню, как вы мне рассказывали, про то, что были в свите Генриха VI, когда сопровождали Витале при захвате вами Сицилии.
— Да он нас в заложниках держал, сеньор Энрико! — возмутился Бонифаций Монферратский, — и казнил беднягу Маркварда фон Аннвайлера прямо на моих глазах.
— Поверьте мне, дорогой маркграф, — Энрико покачал головой, — с тех пор он стал ещё более непримиримее и жёстче. Пока меня не было в городе, он устроил в Венеции восстание горожан и вырезал половину аристократии, которая мешала его планам.
— Вы какие-то чудеса рассказываете сеньор Энрико, — ещё сильнее озадачился Бонифаций от подобных новостей.