Падение Твердыни
Шрифт:
— Конечно, по неделе, чтобы все успели увидеть все вещи за месяц, задерживаясь в Венеции надолго, — согласился я, — конечно трудно сейчас прогнозировать, но думаю поток паломников будет приличным. Ведь считайте впервые, эти реликвии можно будет увидеть простому человеку. Представьте себе. Даже крестьянину, даже рабу! В собор сможет войти любой христианин, полностью бесплатно!
Сеньор Франческо внимательно посмотрел на меня.
— Ты хочешь получать доход, сдавая дома паломникам, — произнёс он, — но я почему-то уверен, что в этом есть что-то ещё. Я слишком хорошо тебя знаю.
— Вы
— Конечно, — его глаза сверкнули, — ну конечно же! Всякие мелкие безделушки, изображающие это священные реликвии! Боже, как просто и сколько денег это сулит! Прибыли с доходных домов померкнут перед этими суммами.
— Да, — улыбнулся я, — доходные дома нужны, только чтобы удержать первых паломников в городе, чтобы у них был кров над головой. Затем мы сделаем два класса домов под сдачу: для аристократов и для простолюдинов, за городом построим простые бараки с койками в несколько рядов. Их будем сдавать за сущие гроши, главное, чтобы у паломников была крыша над головой, и они месяц оставались в городе, успев увидеть все реликвии.
— Господи, — сеньор Франческо перекрестился, а я улыбнулся, поскольку впервые за столько лет, что мы с ним знакомы он столько раз за один разговор, упоминал Его имя.
— Ну и самое главное сеньор Франческо, я хочу сместить вектор движения паломничества из Иерусалима, что далеко, дорого и опасно, на Венецию. Если разыграть эту карту хорошо, то посетить Венецию лет через пять-десять будет равносильно посещению Иерусалима, а тут я думаю вам не нужно говорить, что это сулит городу.
Он приоткрыл рот, видимо представляя себе такое.
— Золотой дождь, — согласился он, вызвав у меня хмыканье.
— Лучше назовём это дождём из золота, — отмахнулся я от его недоумённого взгляда.
— Витале, как это не назови, это просто невероятно! Ты либо гений, либо безумен настолько, что я тоже таким же становлюсь! Я впервые в жизни, не могу даже примерно подсчитать доход с этого масштабного мероприятия.
— А потому сеньор Франческо, — вручил я ему список реликвий, — никому не показывайте эту бумагу, начинайте продумывать какие мелкие сувениры будем производить ко времени, когда реликвии окажутся в соборе, а также присматривайте за Николаем, чтобы он не сделал защитные кожухи такими, чтобы в них ничего не было видно. Скоро у нас будет листовое стекло, и любой христианин должен видеть всё отлично в любое время дня и ночи.
— Надо будет тогда подумать над хорошим освящением, — тут же согласился он, задумываясь, — может быть даже зеркала используем позади реликвий, чтобы свет от ламп лучше падал на то, что находится внутри.
— Ну и отлично, — обрадовался я, поскольку сам забыл об этом, а тут компаньон решил взять такое важное дело на себя, — теперь вы в курсе всего сеньор Франческо, можете вместе со мной начинать трудиться над новым заработком, который сделает из нас финансовых королей. Ведь если за специями нужно долго плавать, подвергая свою жизнь опасностям, то это настоящее золотое дно на целые века.
Компаньон покачал головой.
— Да,
— Ладно, на этом тогда всё, мне пора отплывать.
— Конечно Витале, — засуетился было он, но я его успокоил, и проводил до берега, попрощавшись.
— Показали ему? — тихо спросил меня сеньор Джакопо, когда я проводил взглядом разом сгорбившуюся фигурку нобиля, который пошёл на выход верфей Арсенала, всё ещё непрерывно качая головой, — я такой же пришибленный был, когда понял, что передо мной.
— Да это любого выбьет из душевного равновесия сеньор Джакопо, — повернулся я к нему, — поэтому надеюсь, что на небесах мне потом зачтётся то, что каждый христианин сможет лицезреть эти реликвии, к которым имел отношение Он сам.
— Я лично, нисколечко в этом не сомневаюсь, сеньор Витале, — убеждённо сказал капитан, перекрестившись.
— Ну что, минутка ностальгии окончена, нам пора в путь, — встряхнулся я.
— Говорите курс штурман, — улыбнулся он, поскольку обычно это был наш с ним ритуал, мы обменивались этими фразами при каждом покидании родного порта. А как относятся к традициям на флоте, думаю никому не нужно объяснять.
— Куда-то туда, — улыбнулся я, показывай рукой в сторону Рима.
Глава 19
8 апреля 1204 года от Р.Х., поместье семьи Конти, Рим
— Сеньора Клариссия, — всплеснул я руками, слетая с лошади и припадая на одно колено, — как же вы прекрасны!
Женщина, встречающая меня прямо во дворе дома, смущённо покраснела, несмотря на возраст и положение. Моё ожерелье, одетое сегодня явно неспроста, красовалось на шее, а многочисленные домочадцы высыпали навстречу, радостно приветствуя моё прибытие.
— Сеньор Витале, полно меня смущать, — она взяла меня за руку и подняла с травы, — хотя ваша галантность, как всегда, выше всяких похвал.
Я поцеловал кончики её пальцев, и прошептал.
— Думаю сундуки лучше доставить вечером?
Она вздрогнула и внимательно посмотрела на меня.
— Как ты догадался, что я в курсе вашего небольшого плана с сыном?
— У вас очень доверительные отношения, сеньора, — улыбнулся я, — тем более, когда речь пойдёт о таких суммах.
— Идём те же скорее в дом сеньор Витале, — громко произнесла она, чтобы наше перешёптывание не было заметно, — нам вас так не хватало. Каждый раз, с вашим именем связаны какие-то новые интересные истории. Говорят, вы были первым, кто захватил дворец византийского императора?
— Одним из, сеньора, — улыбнулся я, — со мной было множество других достойных рыцарей-крестоносцев.
— Как всегда скромны, — легко улыбнулась она, проводя меня наверх, в свою комнату с картинами.
Когда мы остались одни, я достал бумагу, полученную от отца, где был весь перечень сокровищ, вошедших в долю Иннокентия III, количество которых я ещё и тщательно проверил перед погрузкой. Женщина аккуратно взяла её у меня и стала читать, брови её с каждым новым пунктом взлетали всё выше.