Падение Твердыни
Шрифт:
Вытерев выступившие слёзы умиления с глаз, поскольку ясно представил себе гневный рык моего, несмотря на наши скверные отношения, любимого «львёнка», я вернулся к письму.
«Его величество Филип II Август мягко попенял его в этом, поскольку многое бы произошло к лучшему, если бы его венценосный брат осуществил этот акт милосердия к нашему миру, ведь он ещё немного сердит на вас за ту историю с казнённой королевой Ингеборгой, а также, несмотря на все заверения моей дочери, винит именно вас в том, что она так быстро нашла утешения в объятьях другого мужчины. В этом король Англии Ричард I был полностью с ним солидарен, сказав, что интриги и вы, слова неотделимые друг от друга, и лично он бы, даже имея трёх детей от своего счастливого
— О, господи, — едва не застонал я, увидев это ужасное прозвище, — опять?! Вырву язык у того, кто его придумал. И Ричард, Франческо вовсе не провинциальный барон, это в тебе видимо зависть говорит!
Ничего не понимающая герцогиня вздрогнула от моего комментария, но я снова вернулся к посланию, мне было искренне интересно, чем оно закончится.
«Прошу простить меня за столь длинное отступление, но я бы хотел, чтобы вы ясно понимали, в каком состоянии находятся сейчас оба Его величества, осаждаемые наследными принцами. Причём осада ведётся по всем правилам войны, с привлечением тяжёлой конницы в виде супруги короля Англии, королевы-матери, а также весьма достойных рыцарей Франции, которые были с вами в Польском походе. Они весьма высокого мнения о вас, как о полководце, поэтому несмотря на гнев Их величеств только ещё больше усилили желание принцев, путешествовать с вами вместе. Недавно осада закончилась полной победой наследных принцев и меня попросили выйти с вами на личный контакт, дабы обсудить это весьма щекотливое дело, что я и сделал с помощью своей дочери, с которой вы весьма близки, не говоря уже о её муже. Поэтому прошу вас в ответном письме сообщить условия, на которых вы согласились бы взять к себе на корабль обоих принцев, с соблюдением конечно всех традиций, положенных наследникам обоих престолов».
— Мда, — я почесал затылок, — вот это каша заварилась.
— Сеньор Витале, это ещё не всё, — Агнесс видя, что я дочитал, достала коротенькую записку, едва ли с ладонь размером, но зато на которой красовался оттиск большой королевской печати, чтобы видимо у получателя не осталось никаких сомнений в том, кто является его отправителем.
— Это тоже попросили передать вам лично и сразу сжечь, едва вы прочтёте, — смущённо сказала она.
Хмыкнув, я сломал восковую печать и прочитал всего одну строчку, выведенную быстрым, знакомым почерком.
«Витале, ты должен мне королеву! Будь так добр, поторопись с её поиском! Филипп».
Схватившись за голову, я застонал. Агнесс же, забрала у меня записку, и не читая, подожгла её от лампы и положила в чашку.
— Первое письмо я тоже могу сжечь? — спросила она у меня.
— Да, Агнесс, — я вернул ей бумагу, которая последовала вслед за второй.
— Отец попросил ваш ответ, сразу вернуть ему самым быстрым гонцом, — она внимательно посмотрела на меня.
Я задумался. Идея была полностью отвратительной, два подростка с королевскими амбициями на корабле мне не нужны были, от слова совсем, вот только проблема была в том, что они были наследными принцами, которые с большой вероятностью станут через какое-то время королями двух сильнейших государств Европы этого времени. И как бы я скептически ни относился к тому, что это хоть сколько должно меня волновать, но для конкретно для Венеции такое сближение было бы только на пользу. Иметь в союзниках Францию и Англию, после моей смерти, было бы весьма неплохо. Я не хотел, чтобы Венецию разграбили и сожгли, похоронив все мои труды разом, но и в то же время хотелось показать, что я им больше не собачонка, бегающая по их прихоти, куда они хотят. Тут нужен был баланс. К тому же, короли могли послужить мне уже сейчас. При открытии нового собора нужна была
— Ничего писать не буду, — я задумчиво покачал головой, — ответьте сами, что я заберу обоих принцев в Лондоне через месяц. Кто не успеет, останется дома. Так и передайте сеньору сенешалю.
Агнесс сильно удивилась, но качнула головой, запоминая.
— Также, они оба будут служить на корабле простыми юнгами, с максимум одним сопровождающим их оруженосцем не старше двенадцати лет, — продолжил я, — если не нравятся эти условия или я по прибытии в Лондон увижу, что зря проделал этот путь, то ни на первое письмо, ни на второе, больше никто не получит у меня ответа.
— Я всё запомнила Витале, — Агнесс серьёзно на меня посмотрела, — сегодня же отправлю гонцов.
— Спасибо, — я легко ей улыбнулся.
— Тогда я ещё немного займу твоё время? — ответила она мне тем же.
— Снова королевские интриги?
— Нет, в этот раз всё проще, — её улыбка стала шире, — Паола хотела бы выйти замуж за графа. Она попросила меня кулуарно разузнать, как вы отнесётесь к этой новости, поскольку оба влюблённых почему-то думают, что своими чувствами предают вас и очень этого боятся.
— Я понимаю почему, ведь они не знают, что именно я их свёл вместе, — хмыкнул я, — вы ведь не проболтались? Как и Франческо?
— Витале, — герцогиня обиделась на меня, — я возможно не всё понимаю в ваших мужских делах, но что касается чувств, мы женщины понимаем в этом лучше вас. Так что конечно милая Паола не знает, что это вы толкнули её в объятья графа.
— Вот и отлично, пусть так остаётся и дальше, — согласился я, — а чувства их пусть пока проверяются временем, поскольку я не могу снять с Анри сан, пока над городом висит интердикт. Так им и передайте. Сначала снятие отлучения с Венеции, потом их свадьба, только в таком порядке.
Агнесс встала со скамейки, и опустилась передо мной на колени.
— Вы просто ангел во плоти, Витале, — она восхищённым взглядом, в котором сверкали слёзы, посмотрела на меня и стала молиться. Я тут же присоединился к ней, и мы десять минут провели бок о бок, вознося хвалу Господу.
Так нас и нашёл Франческо, который непонимающе смотрел на это зрелище, даже не перекрестившись. Вдохновлённая Агнесс поцеловала мой перстень легата, получила благословение и прижавшись на мгновение к мужу, убежала в дом. Хорошая папина дочка, видимо должна была составить ответ. Она кстати меня весьма удивила, таким щепетильным и главное скрупулёзным отношением к просьбе сенешаля, было видно, что она не первый раз выполняет подобные поручения отца.
— Что тут происходило? — поинтересовался компаньон у меня.
— На всякий случай, начните тайно читать переписку жены с её отцом, сеньор Франческо, — дал я ему дружеский совет, — я лично на вашем месте, так и поступил бы.
Он тут же стал серьёзным.
— Что-то, конкретное, что мне нужно знать?
— Пока нет, но на всякий случай, — похлопал я ему по плечу, — или я наверно уже совсем перестал верить людям, сеньор Франческо.
— Ты, несмотря ни на что, ещё жив, — хмыкнул он, чуть переставая напрягаться, — а уже это хороший повод прислушаться к твоим словам.
— Пойдёмте выпьем горячего шоколада сеньор Франческо, — предложил я, встряхнувшись, чтобы выбросить из головы разные нехорошие мысли, — а то следующий раз мы с вами нескоро это сделаем.
— Тогда идём, — покачал он головой, — ты не оставишь зёрен своему старому компаньону? Чтобы его не пилили по вечерам, с фразой: — «А где же ещё чашечка божественного напитка?».
— Ну если так смотреть на эту проблему, то ладно, отсыплю оставшуюся треть запасов, — улыбнулся я, — всё равно осталось мало, выпью за поездку в Лондон.