Падение Вавилона
Шрифт:
– Ты что поешь?
Сержант Дим Протасофф оторвался от важного дела – он набивал патронами пулеметную ленту к своему пулемету. Патронов пока было достаточно…
– Эту песню пели русские солдаты, сэр, – объяснил он, – когда Гитлер напал, они ее пели. В этой песне говорится: пусть их намного больше, чем нас, но мы все равно не сдадимся, выстоим и победим. Да, сэр…
Конечно, русские солдаты пели не эту песню. Но «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин…» здесь бы не поняли. Да и сержант Протасофф эту песню не знал.
– Святое дерьмо… – выругался лежащий рядом летчик со сбитого утром самолета, который сам вышел к позициям морских пехотинцев, – чертово святое дерьмо.
Уорент-офицер
– Пой, парень. Это хорошая песня. Только бы нам до ночи здесь выстоять. Пойдем, у меня кое-что есть для тебя.
Вместе они подошли к старому бортовому «Интеру-7200», которым уорент-офицер разжился у героически драпанувших воинов Афганской национальной армии. Откинули борт.
– Черт, РПГ…
– Другого нет, парень. Зато этого дерьма более чем достаточно. Забирай, у левого борта – все тебе…
Семь или восемь гранатометов, больше сорока выстрелов к ним. Гранатометы – Китай, Иран, есть и СССР. Выстрелы непонятно откуда, какие-то в укупорке, какие-то просто так, насыпью.
– Пока эти снова не поперли, осмотри, какие выбрось, их никто не отстреливал. Больше у нас ничего нет. Если прижмут по-настоящему – отступай через мост, он уже готов к подрыву. Черт…
Противотанковое вооружение. Господи… если бы у них было нормальное вооружение, они бы расправились с ними в два счета, перебили бы всех. У них было полно всего. Например, танки «Абрамс», к которым не было ни одного бронебойного снаряда, осколочных – полно, термобарических – полно, специальных против живой силы – достаточно, но тех самых, с урановым сердечником, с которыми они так здорово надрали задницу саддамовским бандитам – не было. Почти не было… все, что было, уже израсходовали. У самолетов – точно так же, полный спектр бомбового вооружения и почти никакого – воздух-воздух. И чем прикажете сражаться с ордой «Сухих» и еще этими… похожими на F16? Валентайн, пилот, который был с ними, успел разрезать пополам один из «Сухих» очередью с пушки, которые тоже чуть не сняли за ненадобностью – прежде чем второй разнес его самолет на куски ракетой ближнего боя. Теперь они были и вовсе без воздушного прикрытия – после первого же боя уцелевшие получили приказ тянуть до Кабула или Баграма, там дозаправляться и интернироваться в Казахстане или Кыргызстане, республиках бывшего СССР, лететь на север, там есть аэродромы. Спасти технику и персонал, не дать им погибнуть в бессмысленной бойне – там уже подвезут настоящее оружие, и можно будет дать настоящий бой. Не может быть, чтобы узкоглазые ублюдки решились нанести удар по Средней Азии, там же русские стоят, неужели они решатся связаться одновременно с Россией и с США?
Хотя… черт их знает.
– Ты ведь проходил курс обучения с оружием вероятного противника? – уточнил Коффи.
– Да, сэр. Это оружие простое, как дерьмо. Все оружие русских очень простое, чтобы даже неграмотный ублюдок мог с ним разобраться.
– Тогда проведи краткий курс подготовки. Перед тобой никого больше нет. А командованию нужно выиграть еще два часа. Только два часа, Протасофф. Чтобы сформировать конвой. Потом можно отступать.
Сержант обернулся – отсюда был виден Кандагар, низкоэтажный, с минаретами. Даже отсюда было видно, что там идет ожесточенный бой.
– Что в городе, сэр?
– Ничего хорошего. Среди беженцев оказалось до черта муджиков и диверсионные группы. Все точки формирования конвоев под обстрелом. Первый конвой уже пошел, но застрял в зеленке. Ему пытаются помочь. Точка формирования – в районе Чаунай, помни это.
Где-то слева загромыхало, по городу пока не били…
– Все, давай. Удачи, капрал, мне надо еще две точки объехать.
– Удачи вам, сэр.
Уорент-офицер козырнул, залез в кабину рядом с водителем – гражданским специалистом из логистической компании, который тоже застрял на войне. Глухо взревел мотор…
Перетащив гранаты на свою позицию, сержант занялся гранатами. Вдалеке, дальше по дороге, на склоне догорал сбитый F16…
Противник появился совершенно неожиданно. Они только заняли места в отрытых окопах и стрелковых ячейках, ожидая танковую лавину, как вдруг до них донеслось какое-то нарастающее жужжание… или не жужжание, а что-то в этом роде.
Потом они увидели пыль… как будто табун лошадей мчится на них по выгоревшей прерии.
– По машинам!!! – сержант Протасофф понял первым. – На пулеметы!
Китайские спецназовцы (потом оказалось – не китайские, а северокорейские, легкая пехота) вырвались из-за поворота дороги как демоны из преисподней. Все просто – кроссовый мотоцикл, водитель с пистолетом-пулеметом и пассажир с пулеметом или гранатометом. В Китае производилось мотоциклов больше, чем в любой другой стране мира – и у «моторизованной кавалерии» двадцать первого века были специальные мотоциклы – заднее сиденье отнесено назад, база чуть увеличена, перед пассажиром – турель, на которой можно закрепить пулемет. В центре этой кавалерийской атаки мчались несколько машин с автоматическими гранатометами, крупнокалиберными пулеметами и скорострельными пушками…
Сержант не помнил, как он добежал до машины – тяжелобронированного «Хаммера», два пулемета в большой надстройке, крупнокалиберный и обычный. Только успел встать за турель – как по броне защелкали пули. Хорошо, что никто из стрелков на автоматических пушках не сумел пока прицелиться – у китайской армии есть скорострельная двадцатитрехмиллиметровая пушка, переделанная из зенитки… вдребезги разнесет.
– Приказываю отступать на позиции у моста! Броня – прикрывает!
Гранатометчики против этих демонов бесполезны, тут нужны вертолеты, а их нет.
Справа что-то вспыхнуло, он не знал что, он просто хотел как можно быстрее открыть огонь. Разворачивать башню было некогда, он прильнул к прикладу М240, застрочил длинной очередью, прикрывая развертывание остальных. Мотоциклисты были одеты в черное, как демоны – но они не только сеяли смерть, они были смертны, пулемет отсекал длинные очереди, сбивая мотоциклистов на ходу, они падали, кувыркались по земле – но оставшиеся неслись на них в безумной, самоотверженной атаке, стреляя на ходу.
Лента в пулемете быстро закончилась, он развернул башню с крупнокалиберным, ударил очередями по машинам, идущим в центре. Ему повезло: с первого раза удалось попасть в одну из машин, первая же короткая очередь превратила ничем не защищенную машину, к тому же и с бензиновым, высокооборотным двигателем в пылающий факел. Остальные пытались вести огонь из пушек и пулеметов – но тут выявилась проблема. Легкие скоростные машины были прыгучими, нормально прицелиться было невозможно – не то что «Хаммеры» и M-ATV, солидные и защищенные машины, которые брал только гранатомет и тридцатимиллиметровая пушка. Американские пулеметчики имели неплохую практику в Афганистане, некоторые могли сшибить птицу на лету – и короткими, точными очередями истребляли китайцев, одну машину за другой. У американцев на машинах были и сорокамиллиметровые гранатометы, позволяющие стрелять неприцельно и буквально выкашивающие разрывами мотоциклистов – а вот у китайцев не было ни одного автоматического гранатомета. Те, кто остался пешими, помогал, стреляя из гранатометов, из пулеметов. Убивали. И умирали…