Падение владык
Шрифт:
Бывают ли мидантийские принцессы вообще детьми? А принцы?
Даже такие, как Мария и Константин?
— Вы сами ответили на ваш вопрос. Вы переболели этим в детстве — почему я не мог так же?
— Потому что вы не переболели, — жестко усмехнулась она. — И вы — не мидантиец.
Лисица читает его мысли?
Впрочем, как раз мидантийцы от нее без ума. И не только потому, что принцесса.
— Имя Эйды Таррент вам о чём-нибудь говорит? А Ирэн Вегрэ?
— Ах ты…
Не улыбка, не усмешка — оскал.
— Заткнитесь, Эдингэм, прежде чем чирикнете что-то действительно
— Меньше вас, принцесса. Чего вы от меня хотите? Я же и так послушно пляшу под вашу дудку.
— Считайте это моей благодарностью.
— Что?
Кажется, Алан знал о Мидантии даже меньше, чем думал.
— Мой брат Роман — на редкость болтлив. Хлеще вашей мидантийской подружки. Особенно пьяным и в постели. Вы же не думаете, что шпионы в Эвитане есть у меня?
— А они есть у принца Романа?
Она что, спала с психопатом-садистом Романом?! Рисковая дрянь. И всё еще жива? И даже здорова?
— До сих пор не было, Эдингем. Потому что он такой скукой, как шпионаж, не интересовался — хоть трезвый, хоть пьяный. Роману было столько не выпить. Но вам нет нужды вникать, кто и почему решил снабжать его столь увлекательными подробностями именно вашей, вне всяких сомнений, интересной биографии. Просто будьте начеку, Алан. Я легко взяла в заложницы вашу нынешнюю подружку. Новые друзья Романа сработают не в пример лучше. И дальше.
— Зачем? — Эдингем просто не смог смолчать. — За каким змеем кому-то этот никому не нужный…
Да куда же его несет? Он-то — не принц Роман, его папа-император не прикроет.
А еще на службе у монсеньора Ревинтер! Последний пьяный гуговец — осторожнее.
И на кой змей кому-то сам Алан?! Вместе с Эйдой и Ирэн?
— Вы противоречите сами себе. Значит, кому-то всё же нужный.
— Да это же всё равно, что «дядюшку Гуго» — на трон Эвитана…
— Да у вас и нынешний король не намного отстает. Не вздрагивайте — это я выясняла сама. Невелика тайна. И да — пьяный Роман болтал не о вас и не со мной. Пока. А мой император просто из штанов выпрыгивает — так жаждет сплавить за Карла не меня, так Марию. Грех было не разузнать биографию будущего жениха. Вдруг не подойду к его вкусам?
Подойдешь, подойдешь — не сомневайся. Отличная пара.
Повезло еще и Эвитану. Мало Карла императором — до кучи бы еще такую императрицу. Вдруг не он бы ее, а она его траванула? Или прирезала. Обещала ведь.
— Моя принцесса, не хочу спорить, но в Эвитане правит Регентский Совет, а в нем — умнейшие люди. Не марионетки нашего короля.
— А жить они будут вечно? Или не вечно собрался жить ваш король?
— Сейчас они еще точно живы. А ваш кузен Роман будет самой дрянной марионеткой из возможных.
Всё равно Алан уже высказался — откровеннее некуда. А дважды не казнят. Даже в Мидантии.
Слева — бескрайняя гладь воды. Или крайняя — просто того берега в ночи не видно.
Озеро или река? Судя по сонной глади — наверное, озеро. Не море же здесь. Не в ту сторону скакали.
Если в такое нырнуть и затаиться — сумеют во тьме
Принцесса молчит. Ждет. Ответа или… глупостей?
— Он — намного хуже нашего Карла. А вы говорите — у нынешних друзей принца Романа полно осведомленных шпионов? Или мои скромные тайны известны любому писцу?
— Вряд ли.
— Тогда какой идиот со шпионской сетью поставит на принца Романа? Если нужен новый император — почему не принц Евгений? Или он — слишком мягкотел?
— На наш мидантийский вкус — да. Пусть и не так, как нежный возлюбленный моей сестры.
— Представляю, кем вы считаете меня.
— Могу сказать, что вашего покойного принца Ильдани я считаю нереальным рыцарем из баллад. Даже не верится, что такой дожил до сорока. А вы — наивны и обаятельны, как ягненок, Эдингем, — почти нежно улыбнулась принцесса. Сытой хищницей. Тигрицей в лисьей шкуре. Такая поумиляется… прежде чем оголодает и всё равно сожрет. — Но вернемся к моей стране. Здесь вы правы: у безмозглых заговорщиков нет умных шпионов. А для любого заговорщика с мозгами даже Константин лучше Романа. Нелогично, правда? И раз уж вы решили копать дальше… Кем тогда должны быть заговорщики, чтобы ни Константин, ни Евгений ни за что не вступили с ними в сговор?
2
И вовсе это не тюрьма. Ну, если не считать внушительной стражи у ворот и по периметру. И ограда — выше роста Алана, но тоже произведение искусства. Монсеньор бы оценил такое витое плетение. Будто и не металл.
От ворот широкая дорожка ведет, вьется — к белоснежному зданию с башенками. Через вишневый сад. А у самой ограды — небольшая компания кленов. Здесь они уместны, как… Алан в Мидантии. Только он — вообще один.
Уединенное поместье. За городом, в тишине, вдали от суеты и интриг. На свежем воздухе. Именно здесь и держат беспомощного калеку.
Ирония судьбы — знать любит загородные виллы. И не только мидантийская. А этот «домик» с садиком — наверняка один из самых дорогущих. Императорский ведь.
И вряд ли использовался как тюрьма и раньше.
Стража опять пропустила легко. Как у них тут узник не удрал до сих пор? Впрочем, впустить — это одно. А вот за «выпустить» голов лишатся все. А то и чего другого — сначала. Мидантия такое любит.
Алана уже должны казнить сколько-то там раз. И в очередной — за лицезрение Константина. Без повязки.
Хоть погулять-то он ее надевает? Или думает, вишни прикроют? Объединившись с кленами? Как в сказке.
Неужели Борис оказался милосерднее, чем его считают? И на племянника просто не смог поднять руку? Может, он был к нему трогательно привязан? Такое бывает и с самыми жестокими людьми. Гуго, например, обожает собачек. Особенно мелких и кудрявых.
И тогда узурпатор просто распустил слухи, чтобы боялись? И не ставили на беспомощного слепца. Какое из него теперь знамя борьбы?
Но тогда Борис Предатель здорово рискует. Просто непростительно. Монсеньор бы не одобрил… только как он теперь об этом узнает? Алану-то выжить будет трудновато.