Падение владык
Шрифт:
— Юлиана, ты — подруга мне, подруга Марии, Зое. Может, ты еще и Евгению — подруга? А Роману?
— У Романа свои друзья. Дам он держит… для другого. Даже кузин. А я — член семьи, если помнишь. Сестра всей вашей банде. Приходится быть подругой, чтобы в семье был мир.
— Это ты говоришь о мире? — всхлипнула София.
Алан бы тоже удивился. А сейчас просто очень устал. Руки затекли безумно.
— Я. Кем бы я ни была.
— Я считала тебя совсем другой.
—
Эдингем будто сам видит безмятежную улыбку… и взгляд подколодной змеи.
И с ужасом считает. Сколько лет было принцессе Юлиане, когда она щедро дарила столь циничные советы наивной Софии? Четырнадцать? Тринадцать?
Да что же в этой Мидантии творится? Прямо в императорской семье?
— Ты ничего не понимаешь. Что это такое — закрывать глаза и представлять другого…
— Нет, пока не понимаю. Мне, видишь ли, некого представлять. И вообще — это довольно глупо. Есть риск промахнуться с именем. Слишком громко озвучить, кого именно представляешь. Особенно в твоем случае, кстати. Евгений — не только не идиот и не слепой, но еще и не глухой. Услышит даже шепотом. И обычно трезв — в отличие от Романа.
— Юлиана! Для тебя есть хоть что-нибудь святое?
— А, так ты представляла не любовника, а Его Высокопреосвященство Патриарха Мидантийского? Тогда у тебя странные вкусы.
Может, присесть прямо на пол? Тяжело…
Нет. Еще зацепишь ношей спасительную портьеру.
Если спасительную. Змеища, вроде Юлианы, может спокойно закончить разговор, а потом проколоть обоих горе-шпионов шпагой. Не хуже Всеслава.
И здесь опять не развернешься. Особенно с ношей на руках.
— Что в этой склянке, Юлиана?
— Снотворное.
— Юли… — голос Софии дрожит. — Я ведь всё понимаю. Если ты боишься, что у меня дрогнет рука, то не дрогнет. Я хочу свободы. Хочу уехать, выйти замуж за любимого, родить ему детей. Больше не лгать, не прятаться. Хочу быть честной, хочу всё забыть… Но я должна знать. Что в склянке?
— Снотворное.
Змеи побери всех, кто продает и покупает таких вот девчонок! Но после подобных подслушанных откровений — змеи с две женишься когда-нибудь сам!
— Юлиана… пожалуйста… Если тебе хоть когда-нибудь было меня жаль…
Не было. Это уже даже Алан понял.
Ни ее, и никого другого.
— Не сомневаюсь, ты давно хочешь подсыпать мужу хоть что-нибудь…
Лучше не думать, что подольют теперь Эдингему.
— … но это — снотворное.
Тихо рыдает София.
— Если сделаешь, как я скажу, для тебя всё обойдется.
— А для Вики? Я ведь доверяю ее тебе…
Эта змея угрожает еще и ребенку?! Алан как-то видел девочку. Чудесная крошка. В таком возрасте дети — нежны и наивны даже в Мидантии.
И
И не спросишь ведь.
— Для Вики — тем более. Разве тетя Юли когда-нибудь делала или желала ей зло?
— Что в склянке, Юлиана? — совсем-совсем тихо. Как же Эдингем расслышал?
Ответом — спокойный, уверенный смех. С оттенком льда:
— Снотворное.
3
Сколько сказок о принцессах Алан слышал в детстве? Мама их обожала.
Принцесса Мария — бледный цветок в сиреневом. Эдингем впервые в жизни видел столь неяркую брюнетку. Особенно вспоминая Ирэн.
Принцесса Юлиана — рыжеволосая в мать — чем-то схожа с лисицей из восточных сказок. Тех милых полузвериц, что отнимают силу и душу влюбленных мужчин. Затягивают в омут и топят.
И крадут доверие неосторожных женщин.
Еще есть принцесса София. Принцесса через брак. Послушаешь ее откровения — заречешься жениться вообще.
Еще была принцесса Феофания. Тоже через брак. Ныне покойная. Женой Романа протянула меньше трех месяцев. Так что тот теперь опять жених на выданье. Налетайте, охотницы за принцами и их жадные папаши и братцы. Кому титул или хлебную должность? Чтобы хватило на икру и свежих мидий с побережья. И не только себе, но и любимым кошечкам-собачкам.
Всё равно ведь ни один король в здравом уме за Романа никого не отдаст. Даже если того и впрямь наследником объявят.
Ну и еще была принцесса Зоя. Бывшая принцесса. Сестра бывшего принца Константина. Сейчас где-то взаперти слезы льет.
К счастью, Алан влюблен не в принцесс. И ему до них как до небес и дальше. Потому как все места возле них… и так далее. И… слава Творцу!
На долю нетитулованного кавалера Эдингема — придворные дамы. К примеру, нынешняя. Прежняя сбежала прямо с бала. Домой. Вместе с надушенным братцем.
Ладно, хоть не Роман уволок.
А одинокого Алана за третьим бокалом подстерегла эта. Пышная красотка лет двадцати пяти. Таких тут полно. Самое время — отвлечься. Эта ничего не знает, и хорошо. Не станет дрожать и плакать. И бесконечно повторять: «Алан, что с нами теперь будет? Давай сбежим из Мидантии!»
Еще бы нашлось, куда!
Третья по счету мидантийка в его объятиях. Наверняка интриганка. И протравленная двором до печенок. И что? Тут не знаешь, что хуже.
Эта хоть сама куда не надо не сунется и кавалера не впутает.
И когда уже кончится этот змеев прием?! И сколько дней в запасе до следующего?
И век бы не смотреть в сторону принцесс, так куда ни глянь — везде ни одна, так другая. Вот в Эвитане была одна Жанна. Да и ту Алан видел редко — потому как в Эвитане на балы рылом не вышел. Ибо опять же — нетитулованный кавалер. Без денег.