Падение Ворона
Шрифт:
– Сделаю, Иван Павлович! – Толстяк кивнул.
– Заходи! – Это адресовалось уже Ворону.
Ворон зашёл за директором рынка в его кабинет и закрыл за собой дверь. От работающего кондиционера веяло прохладой, но по сравнению с холодильником, эта прохлада казалась теплом. Он стал согреваться.
– Присаживайся!
Ворон взял стул сбоку от приставного стола и переставил его к торцу, так, чтобы сидеть прямо напротив хозяина кабинета, решив, что уравняет себя таким образом с Шаманом, и не будет выглядеть просителем, или подчинённым.
Шаман
– Мог бы и поближе сесть! – заметил он, усаживаясь в своё кресло.
– Мог бы и вообще не прийти! – парировал Ворон.
– Мог бы, конечно. Только ты же неглупый, понимаешь, что это в твоих интересах. Иначе я бы тебя и не позвал.
– А зачем позвал? Я никак пока не въеду, в чём мой интерес.
Он поставил руки перед собой локтями на стол, упёр кулак в ладонь, и оперся подбородком. Да и вообще держался довольно раскованно. Это раздражало директора: настолько развязно в его кабинете никто не вёл. Тем не менее Шаман сдерживался.
– Наступили новые времена, – терпеливо начал объяснять он. – Раньше как было: верх держали «синие»– воры, разбойники и разные прочие арестанты. У них бесшабашность, сила, готовность кровь лить – вот они и крутили хоровод: убийства, разбои, налеты… А деловые: цеховики, коммерсанты, торговый люд – они все народ мирный, тихий, внимание привлекать не любят, делают себе денежку понемногу, никого не трогают… Мы с ними по разным дорожкам ходили.
– Неужто, не пересекались? – ухмыльнулся Ворон.
– Было, пересекались, – охотно согласился Шаман. – Только мы всегда терпилами были: то нам разгон устроят, то разбой, то в заложники возьмут… Хотя мы огрызались, ты знаешь: было, когда беспредельщиков, как баранов резали… А кто резал, так и не узнали!
Он достал из красивой коробки сигару, раскурил ее от золотой зажигалки, выпустил струю сизого, ароматного дыма.
– Но теперь все изменилось: воров власть прессует, а нас уважает. У нас и деньги, и охрана, и оружие… Да и люди, которые кровь свою и чужую проливали: ветераны боевых действий – на нас работают! А тут еще и вы появились – молодежь спортивная, безбашенная, рэкетом занялись, «крыши» начали ставить. Мы все стали по одним дорожкам ходить, толкаться, лбами сталкиваться, всякие стрелки-перестрелки устраивать… Беспорядок!
– А мой интерес-то в чем? – спросил Ворон.
– Да в том, что теперь жить надо по-новому! – веско сказал Шаман таким тоном, как на городских партактивах предлагал улучшить продовольственное снабжение населения. – Надо всем договориться, жить сообща, каждому определить свою поляну, на чужую не лезть… Младшие должны подчиняться старшим, как в армии, тогда будет порядок!
Он на минуту замолчал, видимо, ожидая реакции Ворона. Но тот сидел по-прежнему – молча и невозмутимо, выжидая, что будет дальше.
– Со старой гвардией мы понемногу общий язык находим. Хороший кусок мяса к празднику они всегда получали – И Крест, и Север, и Валет…
– И что?
– Ты молодой, из спортсменов, «новая волна»… Но ты же никого не слушаешь! – продолжил Шаман тоном, каким предъявляют претензии. – Ты ни с кем не советуешься… Затеял какое-то свое дело, ни с кем не делишься, хотя дела твои идут в гору… Так не годится!
– Вот оно что?! – ухмыльнулся Ворон. – Чужие деньги считаешь?! А кто старший? С кем советоваться? Делиться?
– Пока меня многие признают, – ответил Шаман. – Думаю, и дальше так будет. Время этих синих, татуированных, прошло. Не обижайся, но где сейчас твой отец? Когда-то Молот держал в страхе и подчинении весь блатной мир Тиходонска! Но это в прошлом, он отошел. Сейчас на первый план выходят деловые люди, с большими деньгами, хорошими связями, уважаемые в городе… Так что подумай. Чем раньше ко мне придешь, тем ближе будешь!
– Я подумаю! – Ворон поднялся и, не прощаясь, вышел.
У входа в дирекцию его уже ждали все шестеро: тиходонская часть бригады и Джузеппе.
– Чего он хочет? – спросил Оскаленный. – Я на всякий случай всех подтянул…
– Ты правильно сделал! – похвалил Ворон. – А гранаты у вас есть?
– Откуда? – удивлённо ответил Оскаленный. – Ты же знаешь, что у нас есть, а чего нет.
– Нужно достать!
– Ты это серьёзно?
– Да. Шаман сказал – наступают новые времена. И нам надо быть к ним готовыми.
– Достанем! – пожал плечами Оскаленный, будто речь шла о соленых огурцах летом. – Надо – так надо…
– И отвези мои вещи домой, на Индустриальную. Я, скорей всего, буду ужинать в «Адмиральском». Понадоблюсь – найдешь!
Расставшись с Оскаленным, Ворон прошёл через западные ворота и вышел из рынка на оживленную улицу. Наискось, слева, стояли бежевые «Жигули» с задними стеклами, заклеенными зеркальной пленкой и с фонарем «Такси» на крыше. Усатый краснолицый кавказец дремал за рулём, выставив локоть в открытое окно. Обычные пассажиры его не интересовали: он ждал «королей» – удачно расторговавшихся земляков, селян с мешками непроданных овощей, обвешанных тяжелыми сумками покупателей.
Ворон открыл дверь и плюхнулся рядом с ним. Таксист встрепенулся, выходя из дрёмы, возмущенно повернулся.
– Ты что без спросу, как к себе до… – Но взглянув в лицо неожиданного пассажира, оборвал фразу на полуслове. Таксисты, как и другие рыцари сферы обслуживания, как правило, хорошие психологи и физиономисты: они чувствуют – с кем можно качать права, а с кем это категорически противопоказано, ибо обойдется себе дороже. Причем, гораздо дороже! Сожгут машину к едрене фене, да еще хорошо, если тебя самого перед этим в багажник не запихнут. И этот дерзкий клиент относился именно к такой категории.