Падение Ворона
Шрифт:
– Пока пробуйте по-хорошему, надо будет – порешаем по-плохому!
Оба кивнули.
– Ну, и всё! Оскаленный – останься, остальные – вперёд, делать, что сказал! И ты, Джузеппе выйди, покури во дворе.
Когда пацаны вышли, Оскаленный сел поближе к Ворону и приготовился внимательно слушать.
– Кругом полно предателей, – негромко, но со значением, сказал Ворон. – Нужно создать законспирированную службу безопасности, о которой никто из бригады знать не должен.
– На такую работу людей нелегко подобрать будет, – задумчиво промолвил Оскаленный.
– Да,
– Само собой, – закивал Оскаленный.
– И еще – найди, где Джузеппе перекантоваться. А я к себе поеду. Ну, всё, бывай!
Ворон поднялся.
– Тебя подвезти?
– Не надо, сам доберусь! Займись лучше делом, времени мало!
На улице их ждал сюрприз, причём неприятный. Он возник перед Вороном в лице здоровенного детины с пивным животом и наглым лицом. Это был Толстяк, правая рука директора рынка Воронцова, известного в своей теневой жизни под кличкой Шаман. В криминальном мире Тиходонска не было единого хозяина, и Шаман неоднократно предпринимал попытки им стать. Но пока у него ничего не получалось.
– Тебя шеф хочет видеть! – не здороваясь, сообщил Толстяк. – Поехали!
– Он хочет, а я ехать должен? – возразил Ворон, хотя понимал, что с Шаманом лучше не ссориться, во всяком случае – сейчас.
– Шеф машину за тобой прислал, уважение показал, так что и ты не кобенься!
– Я и на своей доехать могу.
– На этой что ли? – скептически усмехнувшись, Толстяк кивнул на «Ниву» Оскаленного. – Не позорься!
– Долбанный экибастуз! – воскликнул одновременно Оскаленный, глядя на переднее левое колесо своей машины. – Это ты что ли мне скат проколол?
Ответом Толстяк его не удостоил.
– Поехали, Ворон! – сказал он и сделал пригласительный жест в сторону стоявшего неподалёку не нового, но выглядящего солидно, чёрного «Мерседеса».
– У меня запаска есть! – сказал Оскаленный и открыл капот. – Сейчас быстро поменяю и поедем.
– Ладно, сделаешь, потом подъедешь за мной, – громче, чем нужно, ответил Ворон. – Пусть Бешеный приготовится, только контролируй его, а то сдуру весь рынок на воздух поднимет…
– А? Что? Какой Бешеный? – ошалело глянул Оскаленный. Но Толстяк услышал сказанное и хотя понял еще меньше, но додумал больше.
– Ты что, Ворон?! – удивленно спросил он, и это было неприятное удивление. – Никто воевать с твоей кодлой не собирается! Босс побазарить хочет!
– Хочет, побазарим! – сплюнул Ворон и направился к «Мерседесу».
Толстяк привёз Ворона на рынок, но повёл не в кабинет директора, а в подвал-холодильник. Там, при температуре плюс пять, среди десятков освежёванных туш, ходил Шаман. Сейчас он выступал в своей официальной ипостаси директора рынка – рачительного и строгого хозяина, следящего за порядком во всех уголках своей империи.
– Вот, Иван Павлович, привел! – объявил Толстяк и, подойдя вплотную к директору, пошептал что-то в заросшее черными
– Я сам пришел, конвоир фуев! – громко поправил Ворон. – Привел он… Козу пойди, приведи!
Директор непроизвольно бросил на него острый взгляд, небрежно кивнул и продолжил свою важную работу. В полушубке, с накинутым поверх белым халатом, белых бурках, каракулевой шапке, в сопровождении свиты из трех мясников, он осматривал туши, проверял температуру, заглядывал в углы – чисто ли…
– Каждое мясо свой микроклимат любит, иногда разница в полградуса, или легкий сквознячок – свинине нормально, а говядина заветривается, – назидательно говорил он, и мясники почтительно кивали, будто хозяин открывал им глаза на совершенно неизведанные вещи.
– Поэтому лучше развешивайте по видам: баранину здесь, свинину здесь, говядину здесь. Тогда легче контролировать, кому какое место больше нравится…
Ворон довольно быстро замерз. Пахло сырым мясом, запекшейся кровью, одним словом – смертью… Там, где прошел Иван Павлович, красные туши слегка покачивались на зловещих никелированных крючках. Как будто освежеванные тела… Зрелище угнетало.
«Неспроста Шаман принимает меня здесь, – понял Ворон. – Напоминает, как легко превратиться в такую же тушу. Да и раздетым на холоде долго не продержусь…»
– Слушай, Иван Павлович, глянь на часы – сколько времени прошло? – спросил он, и это был дерзкий вопрос: троица здоровенных рубщиков переглянулась, но на часы посмотрели все.
– А ты что, на электричку опаздываешь? – добродушно усмехнулся Воронцов.
– Я-то нет. А у Бешеного в башке стрелки быстро крутятся.
– Мне-то что до твоего Бешеного?!
– Ничего. Только если я через пятнадцать минут не выйду, он начнет гранатами швыряться…
У Бешеного была репутация полного отморозка, и один раз, во время пустячного спора в ресторане, он уже пугал гранатой компанию нахичеванских. Эта история быстро облетела весь город, особенно, заинтересованные круги, и только укрепила его репутацию. Правда, в тот раз он использовал муляж, но об этом мало кто знал. Да и по сути, это дела не меняло.
Директор рынка обвёл взглядом подчинённых. Толстяк выразительно кивнул: дескать вполне может быть. Настроение у Шамана испортилось – попытка преподать Ворону урок послушания не удалась. Он молча направился к выходу, и вся свита двинулась за ним.
Выйдя на улицу, Ворон прищурился от яркого солнца, быстро наполнявшего его теплом и чувством свободы. Вокруг сновали люди с сумками, полными покупок, но своих среди них он не увидел.
У входа в здание администрации рынка свита исчезла: кто-то пошёл выполнять полученную задачу, кто-то с наслаждением затянулся сигаретой, кто-то просто скрылся подальше с глаз шефа. В приёмную, кроме Ворона за директором зашёл только Толстяк.
– Не пускай никого! – приказал ему Иван Павлович, который переступив порог, превратился из официального законопослушного городского руководителя в теневого вождя криминалитета Шамана, который мечтал накинуть свою паутину на весь город.