Падение
Шрифт:
– Не можем.
– согласился командир.
– Но мы все живы.
– Значит, это было удачное падение. Но никак не посадка.
– А я, наоборот, считаю, что это была не очень удачная посадка.
– возразил командир. Почему-то ему казалось, что возможность поспорить отвлечет его от запаха
– Это схоластика.
– не поддался на провокацию груз.
– Ты мне лучше скажи, что ты собрался делать дальше.
– Не знаю, получится ли.
– признался командир.
– Но я все-таки попробую поднять нас обратно.
– У этого корыта технологический предел ноль четыре "же", а тебе полный "же" нужен, чтобы только зависнуть. И плазменник в атмосфере ведь вообще не работает, а на пару ты на орбиту никак не выйдешь.
– Не на этом корабле, разумеется.
– А на чем - удивился груз.
– За двести лет земляне даже ни одного спутника не запустили. И вряд ли ради тебя они начнут строить...
– Конечно, не начнут. Но двести лет назад они строили...
– Строили что. Орбитальные лифты.
– Тебе такое название: "Минкин", о чем-нибудь говорит.
– Говорит. Но... ты думаешь, от него еще что-то осталось.
– Я не думаю. Я видел фотографии. Он там.
– Сколько лет этим фотографиям.
– Две трети периода.
– Периода Цереры.
– Да.
– Ты точно уверен, что эти фотографии не подделка.
– Не подделка.
– раздался из-за груза дребезжащий голос Мпуди.
– Моя сама телескопа наводил.
– Но... черт... фотографии... Ты серьезно. Как ты оценишь его состояние по фотографиям. Это же, скорее всего, просто груда мертвого железа. За двести лет с него сняли все
– Не думаю. Систематический демонтаж такой штуки потребовал бы целого поселка. Остались бы следы. Да и вообще, землянам сейчас нужно железо. Груды железа они разбирают едва ли не быстрее всего. Ты же видел ролики, как они растаскивают развалины небоскребов? А раз железо на месте, значит...
– Да ничерта это не значит. Самое ценное, что там есть, гораздо дороже любого железа. Я думаю, они еще во время войны его весь растащили без остатка.
– Если бы они его растащили, они, наверное, его бы использовали. Я думаю, тот, кто имел бы доступ к этой штуке, быстро стал бы доминирующей силой во всей Евразии, если не на всей Земле.
– А он, может быть, и стал. Ты вообще выяснил у этого Семеныча, кто тут власть. Или, хотя бы, доминирующая сила.
– Он говорит, папуасы.
– Папу... кто.
– Папуасы. Он же даже пытался говорить с нами на ток писин. Я, пока мы выгружались, посмотрел в локальной реплике вики. До Исхода так назывался государственный язык Папуа Новой Гвинеи.
– Но это же, как мне показалось, какой-то испорченный английский.
– Так и есть. У папуасов до Исхода были тысячи языков, у каждого племени свой. И они даже принадлежат к разным языковым семьям. Поэтому в качестве общегосударственного языка они приняли испорченный английский.
– Ничего не понимаю. Хотя, я так мало знаю про земные дела, что всему готов поверить. И почему ты думаешь, что папуасы не наложили руку на эту штуку.
– Потому что мы снимали не только телескопом, но и инфракрасной камерой.
– сказал командир.