Падшая звезда
Шрифт:
— Выходи, малышка. Не зли меня. Ты попалась, так имей мужество признать это. Смирись. Иначе мне придётся наказать тебя, и очень сурово. Ты ведь не хочешь быть наказанной?
Лезть внутрь алинкаб не торопился. Осторожничал. Амулеты амулетами, но защита благословения Гаэ-Себиша — далеко не Синяя Щит-сфера. А Терин — не просто беглая храмовая прислужница, как бы этого кое-кому ни хотелось.
К тому же за истраченные амулеты в храме, небось, придётся давать отчёт…
"Ненавижу!"
Стиснув зубы сильнее прежнего, Терин ощутила, как струна Силы между теменем и точкой тун в основании позвоночника натягивается, раскаляясь от тёмного огня и начиная вибрировать.
"Умник. Ждёт удара. Да только я не так глупа, чтобы бить наугад!"
Сила вибрировала всё туже, заметно стекая вниз. В точке тун начал расти тяжёлый шар, стреляющий в ноги и руки злыми разрядами боли пополам с наслаждением. Это Терин уже распробовала. Боль — она от сдержанности. А вот наслаждение — от власти. Потаённой, но могущественной, какой большинство лишено.
Только избранным доступны кладези Силы. С этим храмовым догматом Терин не спорила.
В голове нарастал тугой звон, взгляд туманился, зато чувствительность кожи подскочила так резко, что это с избытком заменяло зрение и слух. С какой бы стороны ни подкрался враг, Терин почувствовала бы это заранее. Кроме того, обычные люди с самыми простыми обережными амулетами ощутили бы дурноту при одном взгляде на беглянку, а попытка подойти к ней закончилась бы беспамятством — или даже длительной и серьёзной болезнью…
Вот только назвать алинкаба обычным человеком было нельзя. Может, он и человеком-то уже не являлся. Об этой касте ходили разные слухи…
"Где же ты? Где? Ну?!"
Изменение сферы чувств не помогало. Враг был слишком опытен. А тяжкая вибрация Силы понемногу начала утомлять беглянку.
Движение!
В двери сеновала прошмыгнула смутная тень. Вряд ли Терин смогла бы рассмотреть её даже неизменённым взглядом. Она и не всматривалась, а просто ударила, в одно мгновение выплеснув почти всю накопленную энергию.
Ахнуло. Сверкнуло. В бревенчатой стене образовалась дыра — здоровенная, словно обгрызенная по краям. Крыша с гулким треском просела, осыпая Терин мелким мусором и пылью…
Увы, страх и напряжение сыграли с ней дурную шутку. Слишком поздно поняла беглянка, что действовать так глупо и нагло её враг не мог.
"Дура!"
От резкого упадка Силы Терин замутило. Ноги подкосились так, что она едва не упала.
— Придётся тебя наказать, — шепнул враг с насквозь лживым огорчением.
В дверях выросла тень настоящего алинкаба, и спустя миг сознание Терин погасло.
Трактир был почти пуст.
Во-первых, в сумрачном зале сидел чернявый человек вместе со слугой — судя по одежде и общей болезненности облика, купец, отставший от каравана из-за приступа лихорадки, а может, несчастного случая или ещё какой напасти. Затем трое крестьян, угрюмо накачивавшихся пивом. Эти время от времени обменивались негромкими матерными репликами о неурожае, высоких ценах, стервозных бабах, дурной погоде и прочих рядовых объектах мужского недовольства. В дальнем углу спиной к стене сидел тип с длинным клинком у бедра. Этот последний имел смутное, будто бы благородное обличье и заметную долю не вполне человеческой крови в жилах — не то чей-то бастард, не то наёмник, не то мошенник, не то всё сразу. Тот ещё субъект. С виду не агрессивный, но желания свести близкое знакомство отнюдь не вызывающий.
Довершала картину пара скучающих бабёнок вполне однозначного рода занятий. Нечистой крови в их жилах было ещё больше, чем в "благородном", если судить по оранжевому оттенку кожи одной и слишком узким четырёхпалым ладоням другой.
"Толстая квочка" к заведениям высокого класса не относилась. А каково заведение, таковы и шлюхи. Закон природы.
Дверь громко заскрипела, отворяясь. Решительным, но притом беззвучным шагом вошёл ещё один посетитель. При виде него у выглянувшего с кухни хозяина трактира мурашки побежали по коже. И не то, чтобы посетитель был запредельно уродлив, изувечен, увешан оружием или ещё что в этом духе. Нет. Оружия он на виду не держал. Он вообще ничего не держал на виду. Просторный серый плащ почти до пола, наглухо зашнурованный от горла и до пояса; бесформенные чёрные штаны, скрывающие ноги и даже отчасти обувь; столь же бесформенные рукава куртки, доходящие до середины кистей. На руках — чёрные перчатки. На голове — капюшон плаща. И что под капюшоном, не разберёшь: плотная чёрная сетка полностью скрадывает черты.
В общем, видно, что роста пришелец ниже среднего и сложен не по-богатырски. А вот кто он по профессии, какой расы, какого возраста и так далее — поди, угадай!
Не обращая внимания на взгляды остальных посетителей, Закутанный подошёл к хозяину.
— Свежего яблочного сидра, жареного цыплёнка с рисом и чистую комнату.
В притихшем зале было отлично слышно жужжание многочисленных мух. И свистящий шёпот Закутанного желающие (то есть все присутствующие) разобрали без труда.
— Я ужасно сожалею, господин, — начал хозяин, на всякий случай кланяясь и скроив огорчённую рожу, — но…
Закончить оправдательно-отваживающую речь ему не удалось. Невесть откуда в пальцах Закутанного возникла серебряная монета, причём довольно крупная и неизвестной чеканки, но с минимумом примесей. Хозяин убедился в этом, машинально поймав брошенный ему аванс.
— За срочность доплачу отдельно, — сообщил Закутанный всё тем же шёпотом. — Угловая комната на третьем этаже, та, что с зеркалом, подойдёт наилучшим образом.
— Но…
Толстый материал перчатки не помешал Закутанному звонко щёлкнуть пальцами. В зале трактира сразу стало гораздо тише прежнего. Хозяин далеко не сразу понял, отчего тишина стала такой жуткой, но всё-таки понял… и буквально облился ледяным потом.
Мухи больше не жужжали. Потому что в обеденном зале трактира их не осталось.
По крайней мере, живых.
"Заклинание?!"
— Не торгуйся, — прошелестел Закутанный, оценив эффект от демонстрации своих возможностей, и прошёл к одному из дальних столов своей стремительной беззвучной походкой. Даже одежда не зашуршала.
Сел, как и "благородный", в тёмном углу, после чего окончательно затих.
Любопытство — могучая сила. Немногим менее могучая, чем страх. Одни из глушивших пиво крестьян, выждав минуту, тихонько поднялся и улизнул из "Толстой квочки". Ещё минутой позже слуга купца, повинуясь малозаметному жесту хозяина, поднялся наверх, в занятые ими комнаты. Но больше никто обеденный зал не покинул.