Падший ангел

Горбовский Глеб Яковлевич

ско-дарвинской, экзистенциалистской, марксистско-

маоистской... Замучаешься, как говорят в автобусе.

Как дитя своего безбожно-бюрократического века,

объясняясь в любви к поэзии, попробую прибегнуть

к разлюбезной системе анкетирования. Для начала.

Как говорят современные мойры и хариты с герак-

лами, то бишь олимпийцы от бюрократии, — «на дан-

ном

этапе». Итак — анкета. Точнее — импровиза-

ция на тему анкетирования.

1) Самое любимое стихотворение — «Выхожу

один я на дорогу...». И здесь естественным будет

спросить: а почему не из Гёте или Шиллера, не из

Байрона или Мицкевича? И хорошо бы мгновенно

признаться: а этих мы не проходили! За семью они

для нашего брата, татуированного интеллигента, пе-

чатями, сии поэтические авторитеты. А из того, что

просачивалось в наши мозги посредством несовер-

шенного перевода, — не впечатляло.

2) Самая любимая поэма — «Мертвые души».

Позвольте, скажут, но ведь это все-таки проза. По-

чему не отделаться, скажем, «Божественной коме-

дией» Данте? Так ведь это ж — комедия... К тому же

речь идет о любимом, а не о лучшем. Сойдемся

на «Медном всаднике».

3) Самый любимый поэт — Александр Блок (по-

чему не Блейк, Бодлер, Бродский или Белый-Бугаев?).

А вот так.

4) Самая любимая поэтесса — Марина Цветаева

(и еще одна, чья книжка стихов «Пустыню перейти»

произросла на моих глазах, а это всегда потрясает,

как если бы кто-то на твоих глазах вознесся на небе-

са — не на пресловутый Олимп).

5) Самая любимая песня — «Выхожу один я...».

Позвольте, укажут мне на повтор. Хотя почему бы и

не повториться? Несолидно? Тогда — «Липа веко-

вая». На данный «текущий момент».

6) Самая любимая (поэтическая) проза — «Тем-

ные аллеи» И. А. Бунина (не Джойса, не Пруста, не

Набокова даже).

7) Самый любимый роман — «Обломов» (чуть

прежде — «Идиот»).

8) Самый любимый признак поэтичности стиха:

метафора, зримая деталь, эпитет, сравнение, музы-

кальность, подсознательные ассоциации, интуитив-

ный бред, формопоиск, «несказанный свет», все

вместе

плюс ясность фразы (мысли) даже при рас-

плывчатости рисунка... Интонация личности. Но глав-

ный признак — все-таки убежденческий. Признак

веры. Позвольте, воскликнет литературный дока,

речь-то зашла о признаке стиха как такового, а не о

его сотворителе! Что ж, тогда еще один признак —

признак слитности, нерасторжимости поэтической

воли и поэтического характера стихоматерии.

9) Самое любимое (большое, невероятное) собы-

тие XX века — люди на Луне, первый шаг Н.Арм-

стронга.

10) Самое любимое (благое) событие наших

дней, в нашей стране — встреча М. С. Горбачева с

Патриархом Всея Руси Пименом.

11) Самое нелюбимое (разрушительное) событие

всечеловеческой истории, предопределившее неис-

числимое количество невинных жертв, — Великая

Французская революция с ее вдохновителями-про-

светителями-энциклопедистами во главе с Дидро.

Шутка? Издержки гласности? Да... нет. Всего

лишь — ощущение. Почти энергетическая способ-

ность улавливать (предулавливать, постулавливать)

разрушительные волны катастрофических колеба-

ний мировоззренческой почвы под ногами.

Попробуем теперь проанкетировать что-нибудь

попроще, позаземленнее, хотя и в некотором смысле

литературное. То есть — как бы продлить тему. По-

пытаемся, например, проследить произвольный спи-

сок поэтов, не имеющих собственных (не книг)...

могил.

Итак, где могила Н. С. Гумилева? Или усыпаль-

ница Николая Клюева? А Бориса Корнилова? Где

холмик, венчающий «жизнедеятельность» Осипа

Мандельштама? Да, собственно, и цветаевской мо-

гилки мы не имеем — лишь камень, лишь знак, да и

тот — над ее ли прахом?

Ох, Россия, Россия... Об Индии, где прах усоп-

ших принято сжигать и развеивать, речь не идет.

Итак, Россия... Непредсказуема любовь твоя к

чадам своим. Список можно продолжать, но лучше