Падший враг
Шрифт:
Книга по астрономии, которую я читал, соскальзывает с груди на землю. Я держу глаза закрытыми. Это была идея Риггса и Кристиана затащить меня в эксклюзивный комплекс в Кабо, как будто я чертова светская львица, которую они хотят заполучить. Никакая часть меня не понимает плана. Во-первых, я в полном порядке. Во-вторых, даже если бы это было не так, солнечная вилла — последнее место, где вы бы меня застали добровольно. В-третьих, и вдобавок ко всему этому, у меня есть работа, которую нужно делать дома. Это неприятность. Не элитный отдых.
— Как долго он лежит здесь вот так? — спрашивает Риггс.
—
Я слышу, как они собирают свои вещи, и после нескольких минут тишины, когда я убеждаюсь, что берег свободен, я открываю глаза.
Меня тут же встречают две пары глаз, смотрящих на меня. Я сижу прямо, издавая рев.
— Что с вами, идиоты?
— Он жив! Жив! — Риггс поворачивает ладони к небу, а-ля Франкенштейн. — И могу я только сказать, что он выглядит чуть лучше, чем оживший труп.
Я поднимаю книгу, которую уронил, и засовываю ее в свою сумку. Мы сидим у безграничного бассейна, построенного на скале прямо над Тихим океаном. Скалистые образования, в том числе знаменитая арка Лос-Кабос, раскинулись перед нами, купаясь в великолепных оттенках розового и желтого на закате. Это место находится на грани совершенства, и все же мир никогда не выглядел таким ущербным, как в наши дни.
— Мы уезжаем завтра вечером. — Риггс падает на край шезлонга, который я занимаю. — И ты до сих пор не сказал нам, что заставляет тебя дуться, как именинница без торта.
— На самом деле, мы точно знаем, почему он именинница без торта. — Кристиан садится напротив нас, и это очень похоже на вмешательство.
Переводя взгляд между ними, я пожимаю плечами, отказываясь сдвинуться с места.
— Ты влюблен, — прямо заявляет Кристиан. — Ты не мог думать ни о чем другом, ни с кем встречаться, делать то, что стоит делать. Ты должен сказать ей, что ты чувствуешь.
— Я что, должен ждать, пока она ответит? Ведь мертвые люди не отличаются своевременной перепиской, — отвечаю я с полным безразличием.
— Я не о Грейс, — почти тихо говорит Кристиан.
— Я тоже, — легко отвечаю я, вставая и перекидывая сумку через плечо. — Я говорю о Виннфред Эшкрофт, которая почти умерла для меня после того, что она сделала с Калипсо Холл.
— Тебе плевать на Калипсо Холл. — Кристиан следует за мной по пятам, отказываясь упустить возможность для конфронтации. Риггс — отдельная история. Он задерживается, после того как его взгляд остановился на красивой женщине в ярко-розовом бикини на другой стороне бассейна. — Ты решил злиться на нее, потому что гнев — отличный отвлекающий фактор. Так полезно для маскировки любви. Это самый старый трюк в книге.
— Я не могу влюбляться. — Мои шлепанцы с шумом хлопают по горячему полу, пока я поднимаюсь по лестнице к нашему комплексу. — Всегда был неспособен на это. Самое близкое чувство, которое у меня есть к этому, — это одержимость, и последний раз, когда я был одержим женщиной, это плохо кончилось.
Преуменьшение проклятого века.
Я останавливаюсь перед нашей металлической дверью, набираю код, чтобы открыть ее, и вхожу в крутой чудовищный комплекс.
Кристиан хватает меня за плечо и резко разворачивает.
— Послушай, я видел тебя последние несколько месяцев. Ты сам не свой. Ты был больше собой, когда умерла Грейс, черт возьми. По крайней мере, тогда ты сделал сознательное усилие, чтобы быть частью мира. Или хотя бы притворялся. Винни забрала с собой всю твою жажду жизни. А ее и так было не так много. Кабо не был моей идеей для тщательно продуманной холостяцкой вечеринки. Это была последняя попытка заставить тебя очистить свой разум и, надеюсь, увидеть, что ты, возможно, что-то упускаешь здесь...
— Что? — рявкаю я, устав от этой ерунды. — Что именно я упускаю, о мудрейший? — Я смеюсь ему в лицо, отталкивая его. — Свежая новость: Грейс изменила мне с Полом, мужем Виннфред. У них был роман. Это было то, что склеило нас вместе. Наше взаимное горе и разочарование. Я не из тех, кто любит распускать нюни и рассказывать, но в данном случае я это сделаю, только потому, что знаю, что это никогда не покинет эту комнату — мы с Виннфред спали вместе. Мы соединились. Это было хорошо. Это также было похоже на месть. Ни одна ее часть не хочет иметь со мной ничего общего. И даже если бы она хотела меня, как я уже сказал - я не люблю. Только одержимость, а она, к сожалению, заслуживает большего.
Я оборачиваюсь и поднимаюсь по резной лестнице.
— Ты дурак! — Кристиан бежит к нижней лестнице и крепко держится за перила. — Ты чертов идиот! Ты знаешь, как отличить любовь от одержимости?
Я останавливаюсь на полпути, слегка любопытствуя. Раньше я никогда не обращал внимания на эти надоедливые вещи. Чувства.
— Когда ты любишь кого-то, ты обычно делаешь для этого правильные вещи. — Я слышу голос Кристиана снизу лестницы. — Даже если это не то, что тебе нужно. Ты никогда не оставлял Грейс одну, не так ли? Даже если ты знал, что вы, ребята, токсичны друг для друга. Ты играл с ней, как червь на крючке. Но посмотри на себя сейчас. Ты трус. Ты так боишься испортить отношения с Винни, что даже не хочешь начинать. Вместо этого ты будешь сидеть, хандрить и делать вид, что все в порядке. Утонешь в работе. В алкоголе. Больше бессмысленных мероприятий. Купишь больше активов, которые тебе не нужны. Больше акций, которые ты никогда не продашь. Больше рискованности. Разве ты не понимаешь? Ты никогда не получишь того кайфа, который приходит после поцелуя с любимым человеком. Только одна вещь даст тебе этот кайф - перестать быть трусом.
Придя домой, я первым делом проверяю почту. Это бесполезно. Виннфред не связывалась со мной несколько месяцев, с тех пор, как мы кисло расстались в Малберри-Крик. В почте ничего нет, кроме приглашений на мероприятия, благотворительные балы и конференции. Я бросаю все в кучу на обеденный стол и иду в душ.
Мой телефон гудит от входящего звонка, когда я выхожу. С полотенцем, все еще обернутым вокруг моей талии, я провожу пальцем по экрану. Арья.