Палач. Смертельное оружие I, II, III
Шрифт:
— Черт, одного не хватает. Танаки приказала держать его отдельно.
— Ладно, мы будем выводить этих, а ты сходи за тем. Как его зовут?
— Кажется, Том. Это сын самого Франкони. Сейчас приведу.
Район был нежилой, муниципалитет готовил его к сносу для большого коммерческого строительства, поэтому гангстеры не боялись нежелательных свидетелей, тем более ночью. Но как только дети в сопровождении охраны вышли из двери и по темной безлюдной улице направились к причалу, дорогу им вдруг перегородил невесть откуда взявшийся автобус. С шипением открылась дверь и показался водитель в черном пиджаке не по росту.
Один из якудза решил крикнуть, чтобы тот убирался отсюда — не хотелось открывать стрельбу
— Эй ты!.. — крикнул японец и получил пулю в лоб.
Фрэнк сделал три выстрела из пистолета. Он не боялся шума. Три сопровождавших детей японца рухнули. Теперь нужно было действовать быстро. Остальные якудза вот-вот выскочат из дома на звук выстрелов.
— Спокойно! — поднял руку Фрэнк. — Быстро в автобус. Я из полиции.
Он сунул пистолет за пояс и, пока дети забирались в автобус, выставил из окна ствол «узи», взяв под прицел входную дверь.
Кажется, ему жутко повезло. Извлечь детей из дома он бы не сумел, японцы сами ему помогли. Двое или трое детей еще не успели влезть в автобус, как несколько гангстеров появились из дверей. Фрэнк дал длинную очередь в их сторону. Два человека упали, двое залегли. Японцы о чем-то перекрикивались между собой. Фрэнк рывком втащил оставшуюся пару детей — двух белокурых девочек связанных между собой за руки — и рявкнул в салон:
— Лечь на пол!
Однако японцы не стреляли. «Чего они ждут?» — удивился Кэссол и сразу же понял, что японцы боятся попасть в детей. Значит не хотят портить товар. Увидев как один из японцев вскочил и бросился к автобусу, Фрэнк нажал на спуск. Автомат молчал. Там не было даже одной полной обоймы.
— Черт!
Фрэнк рванулся к креслу водителя, ткнул пальцем в кнопку. Дверь с шипением закрылась, и японец с разбега всем телом грохнулся в нее, втиснул руку в щель, стараясь отжать дверную гармошку. Фрэнк прямо через дверь выстрелил из пистолета, и тело гангстера сползло вниз. Кэссол уселся в кресло. Яростно выкручивая рулевое колесо, он развернул автобус и полностью выжал газ, успев увидеть в зеркале заднего обзора, как японцы бегут к своим машинам.
Даже на пустынной набережной старый автобус не мог выжать больше шестидесяти пяти миль в час. Для рейсовой машины это было очень хорошим результатом. Но не для Кэссола. Преследователи быстро настигали его. «Через несколько секунд они догонят этот старый рыдван, прострелят колеса — и всем нам каюк», — размышлял Фрэнк: «Нужно рвать в центр и во что бы то ни стало привлечь внимание полиции». Он, конечно, понимал, что это будет его последним днем на свободе, но другого вы хода не было.
Фрэнк притормозил, переключил передачу и свернул на улицу, ведущую к проспекту. Впереди зажегся красный. Очень хорошо. Фрэнк пролетел светофор на красный, задев и помяв две легковушки. Затем вывернул руль и сбил несколько телефонных будок. И снова вернулся с тротуара на мостовую.
В левом зеркале горели фары преследователей. Фрэнк еще раз свернул на малолюдный — слава богу, ночь! — тротуар и направил машину на лоток продавца сосисок, надеясь, что лоточник успеет в последний момент отскочить. Лоточник успел.
Как бывший полицейский он хорошо представлял, что сейчас происходит — включены все рации патрульных машин и передают, что сумасшедший или обкурившийся наркоман угнал автобус, и его примерный маршрут. Фрэнк глянул во внутреннее зеркало. Черт побери! Дети не лежали на полу как он им велел, опасаясь стрельбы. Кое-как поднявшись и держась за сидение, некоторые из них во все глаза смотрели в окна. Плохо. Значит, сумасшедший угнал не пустой автобус, а автобус с детьми. Значит полиция будет стрелять на поражение без предупреждения. Значит жить ему осталось от силы еще минуты три-четыре. Дорога впереди наверное уже перекрыта.
Фрэнк глянул в боковое зеркало и выругался: джип «Чероки» его преследователей начал обходить автобус слева. Японцы еще надеялись перехватить товар. Хлопнул выстрел, и автобус повело влево, джип тоже испуганно шарахнулся влево, избегая столкновения. Бандиты прострелили один из левых парных скатов. Фрэнку удалось удержать тяжелую машину. Ничего, доедет на одном, лишь бы он выдержал. «Чероки» снова приблизился к борту автобуса. Если они прострелят второй баллон… Кэссол ударил по тормозам. Грохнул выстрел, но джип проскочил вперед, и пуля срикошетив об асфальт ударила в днище автобуса. Фрэнк вывернул руль влево, стараясь массой своей машины вытолкнуть джип на встречную полосу, по которой шел грузовик. Это ему почти удалось. «Чероки» вылетел на полосу перед грузовиком. Водитель джипа резко ушел влево, намереваясь обойти грузовик слева по встречной полосе, благо там не было машин. Но чуть-чуть не успел. Гудящий грузовик крылом и бампером все-таки задел джип, буквально выбросив его с дороги на осветительный столб.
В пылу сражения Фрэнк даже забыл о второй машине. И только взглянув в правое боковое зеркало увидел, что «Порш» преследователей уже поравнялся с передней дверью автобуса. Ну где же полиция?!
«Куда они будут стрелять — по колесам или в меня? Не промахнутся в обоих случаях», — подумал Кэссол и крутнул руль вправо. Но водитель «Порша» был настороже, и лимузин мгновенно увильнул. Через верхний люк «Порша» показался человек с автоматом в руках.
В этот момент дорога сделала поворот, и Фрэнк увидел впереди полицейские машины с мигалками, перегородившие дорогу и, скорее, угадал, чем увидел нацеленные на автобус десятки стволов винтовок, пистолетов, револьверов, дробовиков.
Японец в «Порше» мгновенно нырнул обратно в люк, и «Порш», визжа шинами, круто развернулся и помчался обратно. Фрэнк нажал на тормоз, остановил автобус перед самыми машинами полиции. С шипением открылась передняя дверь.
— Эй ты, ублюдок, выпусти детей! — загремел полицейский мегафон.
Идиоты. Фрэнк повернулся в салон:
— Выходите. Конечная.
Связанные друг с другом перепуганные дети неуверенно выходили вниз и шли к санитарным машинам, стоящим в отдалении, а Фрэнк смотрел им вслед. Из автобуса медленно выходили последние мгновения его жизни. Их оставалось все меньше и меньше. Он выйдет последним и не успеет даже сделать шага. Фрэнк сам был полицейским и знал это очень хорошо. Журналисты с камерами сюда еще не приезжали, не будет свидетелей, что он не сопротивлялся. А зачем полицейским оставлять в живых психа, которого через день выпустят под залог, а через месяц оправдают как невменяемого? Чтобы выйдя через годик из психушки он отчудил еще что-нибудь? Это ж надо придумать такое — похитил детей, связал их… Маньяк. Минус один маньяк. Городу будет чуть легче жить через минуту. Хорошо, что еще не успели подъехать журналисты. Конечно, он сопротивлялся. У него — видите? — пистолет. Даже два пистолета. Он мог перестрелять детей. Или погубить их в аварии. И кто знает, что он вообще собирался с ними сделать? Помните, два года назад один маньяк в Детройте снимал с еще живых детей кожу?
Фрэнк вытащил из-за пояса пистолеты и выбросил их через дверь на асфальт нс дожидаясь приказа, поднялся с водительского кресла, шагнул к выходу. В этот момент кто-то дернул его за руку.
— Дядя!
Это была маленькая девочка неизвестно почему еще не вышедшая из салона и непонятно как отвязавшаяся от своей напарницы, которая уже сидела в санитарной машине.
— Дядя, у меня ножка болит, возьми меня на ручки.
— Не могу, это опасно. Иди вниз, там тебе помогут.
Девочка требовательно взглянула на Кэссола: