Палач
Шрифт:
— Куда мы едем? — она не двинулась с места. Ванесса прекрасно понимала, что при необходимости её просто запихнут в машину, но хотела оставить за собой хотя бы иллюзию выбора.
— К Палачу.
Прозвучало жутко.
Демьян решил устроить ей встречу со Стивенсом? Она попыталась спрятать замешательство за вежливой отстраненностью, вопросительно изогнула бровь. Какое наказание за предательство следует у измененных? Доволен ли он будет знанием, что больно ранил её равнодушием?
Демьян смотрел со снисходительным презрением, и Ванессе оставалось только подчиниться. Она
Ванесса понимала, что доигралась. Удалось избежать кары господней за то, что она связалась с Лоуэллом, но она снова запустила руку в осиное гнездо. Связалась с Рэйвеном и Палачом, играла на три лагеря. Вдобавок ко всему осмелилась влюбиться в мужчину, для которого теперь стала чем-то мерзким и незначительным.
За всю дорогу они не обменялись ни словом. Ванессе казалось, что заговори она снова, вся её выдержка разлетится в щепки. Она либо заголосит, как Анжела, либо подавится отчаянием. Демьян не послушает её. Да и что она ещё могла сказать? Оправдываться, объяснять, выпрашивать его милости, как нищая? Ванессу передёрнуло от отвращения к себе.
Склады, автостоянки, гаражи. Серость промзоны, напряженное молчание, холод. Когда машина остановилась, Ванесса вышла, не дожидаясь, пока откроют дверь.
Какая-то база: длинные ряды построек, фуры, погрузчики. У проходной стоял охранник, возле ног которого крутились беспородные щенки. Один из них радостно повизгивал, двое других возились в грязи.
Они прошли в двухэтажное административное здание старой постройки. Внутри оно выглядело немногим лучше, чем снаружи. Краска облупилась, кое-где отваливались целые пласты, скрипел под ногами старый дощатый пол. В кабинете с чистой, но старой мебелью, было холодно. Батареи наверняка давно не работали. Она зябко поежилась, кутаясь в плащ.
Демьян кивнул Ванессе на кресло, остановился рядом и включил ноутбук. На мониторе возникла картинка с камер видеонаблюдения. Человек на стуле со связанными за спиной руками и мешком на голове.
— Твой старый знакомый, — буднично произнес Демьян, — говорить с ним по-доброму не получается. И все-таки я очень хочу спросить у него, что вас связывает на самом деле. Потому что от тебя правду услышать ещё сложнее, Ванесса.
Она вздрогнула, как от пощечины. Холодно, холодно, как же холодно!
Она хотела, чтобы Демьян накричал на неё, потребовал объяснений, выплеснул разочарование. Достучаться до него через лёд отчуждения не получится.
— Я рассказала тебе всё, как есть, но ты не веришь ни единому моему слову
— Ты бы поверила, Ванесса?
Ванесса покачала головой. Она вычеркнула бы такого человека из жизни и пошла дальше. Любой, кто не оправдывал её ожиданий, отправлялся на свалку. Как и те, кто осмеливались ставить ей условия и указывать, что делать. Так она поступила бы раньше, с любым другим, но только не с Демьяном. У него сейчас не самое легкое
Раскаяние и накатившая нежность вдребезги разбили остатки самоконтроля.
Ванесса поднялась и уверенно шагнула к нему.
— Ты мудрее, опытнее и проницательнее всех, кого я когда-либо знала, — выдохнула она. — Я бы не позволила себе и слова сказать, но ты меня слушаешь. Почему, Демьян?
Она назвала его по имени: так, как хотела назвать уже давно. По-русски, без американского коверканья. На краткий миг в его глазах мелькнуло знакомое выражение, но тут же пропало, погребенное под толщей льда. Демьян поверил ей. Поверил, но не простил.
— Даже моя проницательность иногда дает сбой, — со странной усмешкой произнес он, — желаю тебе благополучно добраться домой, Ванесса.
Вежливо и изящно Демьян выдворял её из своей жизни. Она не любила слово «навсегда», но другого подобрать не получилось. А главное, она не могла никого винить, кроме себя самой.
Расставаться было так больно! Ванесса привстала на цыпочки, губами легко коснулась его губ, но не почувствовала ответа. Все внутри перевернулось, когда Демьян мягко, но настойчиво отстранил её от себя.
— Артем, проводи мисс Нортон до машины.
Из кабинета Ванесса вышла, не прощаясь и не оглядываясь.
Водитель спросил, куда её отвезти, и она машинально назвала «Ритц-Карлтон». На деле совсем не хотелось возвращаться в пустой холодный номер или хотя бы случайно пересекаться с Рэйвеном. Она чувствовала себя, как сомнамбула: двигалась, говорила, но словно во сне.
Водитель высадил её в двух шагах от отеля, но когда машина отъехала, Ванесса повернулась и медленно пошла по Тверской в другую сторону.
«Пока человек жив, все поправимо, Рыжее Солнышко».
Так в детстве говорил ей отец, и Ванесса ему верила. Только не понимала, почему он не вернул маму, если поправить можно все?.. Ведь та была жива, и он тоже, просто они развелись. Потом она повзрослела и всё поняла. Теперь нет ни его, ни матери, и вот это уже совершенно точно нельзя исправить. Сегодня она потеряла и Демьяна, только иначе.
Легкий плащ не спасал от холода надвигающейся весенней ночи. Красный закат, Красная Площадь, Кремль. С приходом тепла народу здесь стало ещё больше, чем обычно. Ванесса не замечала никого и ничего. Как назло, у неё никогда не получалось плакать. Выдавить из себя даже самый жалкий всхлип — только чтобы стало легче, не получалось. Лица, лица, лица, вспышки фотоаппаратов, голоса. Русский, английский, китайский, французский.
Она уловила движение совсем близко, но не успела обернуться. Жало стилета или острой спицы вонзилось в кожу под нижним ребром, изящная рука легла на бедро.
— Только пискни, Лисичка — и тебе уже никто не поможет.
Шипение Анжелы за спиной было не страшнее ощущения стали, царапающей кожу. Ванесса знала, что если ударить резко и сильно — жало пройдет сквозь почку и разорвет брюшную артерию. Её не успеют довезти до больницы.
— Чего ты хочешь? — сдавленно прошептала она.
— Преподать тебе урок хороших манер. Шагай!