Паладин душ
Шрифт:
– И все это всего лишь за один день. Меньше. Слезы Бастарда, во что же это превратится через неделю?
Иста трясущимися руками оперлась на нагретый солнцем камень рядом с ним.
– Это я принесла вам столько несчастий, – сказала она тихим голосом. – Мне очень жаль.
Иллвин вскинул брови; он пристроил локоть на камень рядом и внимательно посмотрел на нее:
– Не уверен, что вы можете присвоить эту честь только себе, леди. Все началось гораздо раньше, чем вы прибыли сюда. И если бы ваше присутствие не сподвигло джоконцев напасть
Иста потерла бровь:
– Но мы же не знаем, играет какую-то важную роль мое присутствие или нет, если не считать того, что я являюсь заложником для Джоэн.
Быть может. Она посмотрела вниз на камни двора, лежащего далеко внизу.
«Есть и другие способы избежать превращения в заложника».
Он проследил за ее взглядом, его глаза проницательно прищурились. Он протянул два пальца и аккуратно развернул ее лицо за подбородок к себе:
– Ваше присутствие играет важную роль для меня, – сказал он. – Любая женщина, способная пробудить мужчину от смерти поцелуем, заслуживает особого внимания, как мне кажется.
Иста горько усмехнулась:
– Я не пробуждала вас поцелуем. Я только раздробила и перенаправила поток пламени вашей души, как потом я сделала и с Каттиларой. А поцелуй был… просто слабостью.
Легкая улыбка коснулась его губ:
– А мне казалось, вы сказали, что это мне приснилось.
– Ух… – «Ох». Так она сказала. Его улыбка стала немного безумной. Наконец, она выдавила. – И все же это был глупый порыв.
– Что вы, по-моему, это был просто замечательный порыв. Вы себя недооцениваете, леди.
Иста покраснела:
– Боюсь, я не умею вести такие… – она сглотнула, – такие игривые разговоры. Когда я была молода, я была глупа. Теперь я стара и скучна. – «Сначала слишком глупа, потом слишком безумна, потом слишком скучна, а потом слишком поздно». – Это не мое.
– В самом деле? – Он повернулся, оперся на стену и с видом крайнего любопытства взял ее руку. Испачканный сажей палец принялся чертить темные линии у нее на ладони. – А почему бы и нет? Говорят, что я неглуп. Я и сам бы мог догадаться, после некоторых разведывательных операций. Набросать план Замка Исты, обозначить точки его обороны…
– Найти слабые места? – Она твердо отняла руку.
– Хорошо, мне нужно было проводить разведывательные операции потщательнее.
– Лорд Иллвин, сейчас неподходящее время и место для этого!
– Действительно. Я так устал, что едва могу встать. А удержаться на ногах вообще вряд ли получится.
Ненадолго повисло молчание.
Его губы расплылись в улыбке:
– Ха. Я видел, у вас дернулся уголок рта.
– Нет. – Теперь он и правда дернулся, потому что Иста вспомнила про птицу, свившую гнездо в роще.
– Нет,
– Я не ухмыляюсь.
– Поэты молят своих дам об улыбке, а я прошу вас хоть раз всего лишь ухмыльнуться.
Каким-то непостижимым образом его палец снова массировал ее ладонь, следуя вдоль каждой мышцы. Ощущения были просто потрясающие. Ей захотелось, чтобы он размял ей плечи, ноги, шею, в общем, все, что болит. А болит все.
– По-моему, вы говорили, что в вашей семье главный соблазнитель – Эрис. – Она попыталась собраться с духом и снова отнять руку, но не смогла.
– Вовсе нет. За всю жизнь он не соблазнил ни одной женщины. Они все сами подстерегают его и вешаются на шею. Впрочем, не без причины, уверяю вас. – Он коротко улыбнулся. – Это то же самое, что быть спарринг-партнером лучшего фехтовальщика Карибастоса. Я всегда проигрывал. Но если я встречался с третьим по счету фехтовальщиком Карибастоса, то этот бедняга оказывался в очень и очень затруднительном положении. Эрис всегда оказывался лучше во всем, за что бы мы ни брались. Но есть одна вещь, которую он вряд ли может делать, – и я в этом вполне уверен, – а я могу.
Во всем виноват массаж ладони, он усыпляет бдительность. Она, не задумываясь, спросила:
– И какую же?
– Любить вас. Сладкая Иста.
Она отшатнулась. Она уже слышала это обращение, но в устах другого.
– Не называйте меня так.
– Горькая Иста? – Он поднял брови. – Своенравная Иста? Сердитая, злобная, вздорная Иста?
Она фыркнула; он расслабился, губы снова сложились в улыбку:
– Что ж, без сомнения, мне придется пополнить словарный запас.
– Лорд Иллвин, будьте серьезны.
– Конечно, – тотчас же согласился он. – Как прикажете, рейна. – Он отвесил ей легкий поклон. – Я не так молод и у меня есть о чем сожалеть. Я совершил ряд ошибок, – он поморщился, – достаточно отвратительных, как вы уже знаете. Но были и ошибки полегче: поцелуи, которых не случилось, признания, которых я не сделал, потому что сначала было неподходящим время, потом место, а потом не было шанса… И, как это ни удивительно, эти маленькие печали мучают больше всего. Мне кажется, этой ночью все наши шансы сведены на нет. И поэтому я хотя бы на одно уменьшу количество своих сожалений…
Иллвин придвинулся ближе. Сама себе поражаясь, она не отшатнулась. Как-то его длинная рука обняла ее ноющие плечи. Он притянул ее к себе. А он все же высокий, подумала Иста; если она не запрокинет голову, то носом врежется ему в грудь. И она посмотрела вверх.
На его губах замер вкус гари, соленого пота и самого длинного дня в ее жизни. Ну и вкус конины тоже, но не надо забывать, что конина была свежая. Его темные глаза мерцали под опущенными ресницами, а ее руки обхватили его жесткий торс и ласково сжали. И это она говорила про ди Кэйбона: внешне скрывать то, что желаешь внутри?..