Паладин душ
Шрифт:
Дальше следовал небрежный росчерк, конец которого полукругом загибался назад, – подпись ди Кэсерила.
Тем же самым жутким почерком – Иста вспомнила, что в пальцах Кэсерила больше силы, чем изящества – был написан постскриптум:
В память о драгоценностях, пожертвованных на путешествие, которые преподнесло королевство, Исель и Бергон шлют вам кошель. Я доверил его Фойксу. И не беспокойтесь насчет его юмора, он вовсе не так прост, как кажется.
Иста медленно улыбнулась:
– Думаю,
Она передала листок переминающемуся с ноги на ногу ди Феррею. По мере того как он прочитывал строки, его лицо менялось. Губы управляющего сложились в беззвучное «О»: он был слишком хорошо воспитан, чтобы произнести вслух то, что вертелось на языке. Иста мысленно поблагодарила за это старую провинкару.
Ди Феррей посмотрел на братьев:
– Но… Но рейна не может разъезжать по дорогам в сопровождении только двух солдат, какими бы хорошими они ни были.
– Конечно, нет, сэр. – Ферда отвесил ему полупоклон. – С нами приехал целый отряд. Я оставил их внизу, в городе, подкрепиться в храмовой харчевне. Всех, кроме двух, которых отправил с другим поручением. Они вернутся завтра и пополнят наши ряды.
– С другим поручением? – переспросил ди Феррей.
– Узнав, что мы отправляемся сюда, марч ди Паллиар решил прибавить нам работы. Он отправил с нами отличного рокнарского жеребца, захваченного в недавней кампании по взятию Готоргета, чтобы мы доставили коня в Палму, на коневодческую ферму, принадлежащую нашему ордену, где ему предстоит оплодотворить местных кобыл. – Лицо Ферды оживилось. – Ох, рейна, если бы вы видели этого красавца! Он отталкивается от земли и летит по воздуху! А какая у него чудесная серебристая шкура! Торговцы шелком в обморок попадали бы от зависти. Стук копыт напоминает звон цимбал; хвост развевается, как знамя; грива – словно девичьи косы; настоящее чудо природы…
Второй брат деликатно кашлянул.
– Э-э-э, в общем, замечательный конь, – заключил Ферда.
– Мне кажется, – ди Феррей, глядя в пространство, все еще сжимал в руке письмо канцлера, – нам стоит написать вашему брату ди Баосии в Тарион, чтобы он выслал конный отряд в дополнение к тому, что у нас есть. И пусть несколько леди из его домочадцев явятся сюда. Ваша невестка, например, или кто-нибудь из уже взрослых племянниц… какие-нибудь близкие семье дамы, ваши фрейлины, конечно же, и необходимые служанки и грумы. Еще следует обратиться в храм за подходящим духовным наставником. Нет, лучше будет, если мы отправим письмо в Кардегосс и попросим настоятеля Менденаля порекомендовать какого-нибудь высокообразованного служителя.
– Но это займет еще дней десять, – забеспокоилась Иста.
«Как минимум».
Надежды на вынужденную капитуляцию ди Феррея начали улетучиваться. Если все пойдет так, как он задумал – а наверняка так и случится, – то вместе с ней в поход отправится целая армия.
– Я бы не хотела откладывать выезд. Погода стоит хорошая, и дороги уже подсохли, – в отчаянии добавила она. – Мне бы хотелось путешествовать при ясном небе.
– Хорошо, хорошо, мы это обсудим, – ответил управляющий, взглянув
Он задумчиво потеребил губу:
– Прислав этот кошелек, Исель и Бергон явно что-то имели в виду. Может быть, рейна, они хотели бы, чтобы вы, совершая паломничество, помолились о внуке? Это стало бы настоящим благословением для королевского Дома Шалиона и достойной целью молитв ваших паломников.
Эта идея, очевидно, больше нравилась ди Феррею, чем ей самой, ведь и его совсем недавно осчастливили рождением первого внука. Управляющий в первый раз положительно отозвался о ее авантюре, так что Иста не стала его разочаровывать.
Братья ди Гьюра и их лошади были вверены гостеприимству замка и конюшен соответственно, а ди Феррей поспешил претворять в жизнь собственные идеи. Фрейлина Исты принялась трещать о том, что же нужно надеть и взять с собой в такое трудное путешествие, как будто бы Иста собралась перевалить через горы, пересечь Дартаку и отправиться дальше, а не совершить благочестивое паломничество по Баосии. Иста попыталась остановить словесный поток жалобами на головную боль, но, поняв, что все бесполезно, скрепя сердце приготовилась терпеть.
Служанка продолжала болтать и выражала беспокойство, что так быстро наступил вечер. Сопровождаемая тремя фрейлинами, она носилась по комнате Исты, расположенной в старой части замка, складывала и перекладывала кучи платьев, мантий, накидок и туфель, отбирая одежду, подходящую по цвету для траурных нарядов рейны, стараясь предусмотреть все, что может и даже не может случиться в дороге. Иста села у окна и принялась рассматривать двор, располагавшийся у главных ворот замка. Слова и реплики сочились со всех сторон, словно вода из водостока. Теперь головная боль стала вполне реальной.
Цоканье копыт и суматоха у ворот возвестили о прибытии нового визитера. Иста привстала и посмотрела вниз. Во двор сквозь арку влетел стройный гнедой конь. На седоке был плащ с гербом канцелярии Шалиона, из-под которого виднелась гораздо более потертая одежда. Всадник, а точнее, всадница мягко соскользнула на камни двора. Курьером оказалась румяная девушка с черной косой. Она вытащила из-за седла сверток, который, после того как его встряхнули, оказался юбкой. Не особо скромничая, девушка задрала рубаху, надела юбку поверх штанов и завязала ее на тонкой талии. Затем, забавно качнув бедрами, расправила края, зацепившиеся за сапоги.
Внизу появился ди Феррей; девушка распечатала сумку с канцлерской корреспонденцией и перевернула ее. На свет появился лишь один конверт. Ди Феррей прочел, кому он адресовано, и тут же вскрыл, из чего Иста заключила, что пришло личное послание от его возлюбленной дочери леди Бетрис, фрейлины принцессы Исель. Судя по тому, как лицо управляющего смягчилось, в письме говорилось о внуке. Может быть, у малыша уже начали резаться зубки? Если так, то в скором времени Исте доложат о его достижениях. Рейна улыбнулась.