Палаты безмолвия
Шрифт:
– Между обманом по неведению и обманом сознательным, – женщина говорила медленно, словно выгрызая каждое слова, – некоторое различие все же есть, тебе не кажется?
– В любом случае мерилом всегда является конечный результат.
– По-твоему, итоговый успех оправдывает любое лицемерие?
– Если он измеряется в десятках и сотнях человеческих жизней, то да.
Некоторое время они обе молчали, пристально глядя друг на друга. Трасси внезапно обнаружила, что может смотреть в глаза Ее Святейшества, ничуть не тушуясь и не отводя взгляда. Внутреннее чувство правоты придало ей сил и смелости,
– Ты жестокий человек, Трасси, – тяжело вздохнув, заговорила Свейне.
– Мной руководит не жестокость, а здравый смысл, – девчонка пожала плечами. – Простая математика, если угодно.
– О чем я и толкую! Сухая логика не ведает жалости или сострадания, руководствуясь исключительно конечным балансом. Так всегда любил говорить Свиллейн, и именно так рассуждают машины. Жизнь, смерть – для них всего лишь цифры. И подобные рассуждения в твоих устах звучат несколько… пугающе.
– Ну я-то не машина, не беспокойтесь! – рассмеялась девчонка. – Да и вы тоже. Так что подкрепиться вам все-таки не повредит. И я бы на вашем месте поторопилась, а то соскребать со сковородки засохшие остатки – так себе радость.
– А где Вальхи? – спохватилась вдруг Трасси, уже доедая свою порцию.
Общение с леди Свейне настолько ее увлекло, что она только сейчас обнаружила нехватку одного из членов в их собравшейся на кухне команде. Строго говоря, присутствие за столом Ее Святейшества изрядно путало мысли в голове, и даже Лажонн порывался изобразить некую галантность и топорщил перья перед высокопоставленной дамой, так что отсутствие какого-то мальчишки едва не осталось и вовсе незамеченным.
– В трюме он, с Аврумом что-то обсуждает, – недовольно буркнул Лажонн. – Отнеси и ему поесть, что ли.
Трасси достала из шкафа еще одну тарелку и положила в нее добротную порцию дымящейся яичницы. Положив в самую середину блюда вилку, она направилась к лестнице в грузовой отсек.
В полумраке трюма девчонка едва не споткнулась об Вальхема, сидевшего прямо на полу. Она заметила его только в самый последний момент, когда тот полушепотом поинтересовался:
– Почему мы остановились?
– У нас обед, – Трасси протянула ему тарелку. – Вот, держи.
– О! Спасибо!
Парень принялся за еду, хотя, судя по всему, он даже не чувствовал ее вкуса. Все его внимание было всецело сосредоточено на Авруме, громоздящимся темной грудой у дальней стены помещения в окружении обломков распотрошенных им Белых Ангелов.
– Что он делает? – Трасси присела на корточки рядом с Вальхемом. – Спит, что ли?
– Восстанавливается. Сказал, что теперь у него есть все необходимое и требуется только время, чтобы заново нарастить все недостающие системы и органы и вновь обрести полную функциональность, – Вальхем покрутил пустой вилкой в воздухе, словно пытаясь поймать ею ускользающую мысль. – Хотя я не очень понимаю, что именно он имел в виду. Разве машины могут себе что-то… отращивать? Мне всегда казалось, что расти может только что-то живое.
– Просто ты очень плохо представляешь себе,
– Тебе-то откуда знать? – фыркнул Вальхем.
– Я ведь тоже Отмеченная Знанием, не забывай. Я очень многое, касающееся всевозможных механизмов, понимаю и чувствую, но меня буквально сводит с ума отсутствие необходимых слов и терминов, чтобы описать свои видения.
– Знакомо, – покачал головой мальчишка, выскребая из тарелки последние крохи.
– И когда я впервые увидела Аврума, то сразу поняла, что он – машина, только невероятно совершенная, намного превосходящая по своей сложности все то, что нам сейчас доступно. Потому-то я тогда и не испугалась, – Трасси поднялась и подошла к неподвижной черной громаде, – меня тогда просто переполняли восхищение и восторг… хм-м-м. Такое впечатление, что у него жар.
Рыжая девчонка протянула руку и осторожно коснулась матово поблескивающего черного тела, но тут же отдернула палец.
– Ничего себе! Он буквально раскаленный!
– Говорит, что это нормально, – пожал плечами Вальхем. – Процесс восстановления требует большого количества энергии. Он же вроде как с болезнью борется, вот у него температура и поднялась.
– Главное, что теперь у него нужных лекарств достаточно, – Трасси пошевелила ногой один из валявшихся на полу белых обломков. – И как долго он еще будет так… болеть?
– Понятия не имею. Он ничего на этот счет не сказал.
– И ты будешь все это время тут безвылазно сидеть? Словно у постели тяжелобольного друга?
– Аврум – и в самом деле мой друг! Он же нам всем жизни спас, как-никак!
– Так я и не спорю, – Трасси забрала у парня пустую тарелку. – Но мне кажется, что болен он не настолько серьезно, чтобы так уж о нем волноваться. Да и помочь ты ему все равно ничем не сможешь. Чем тут без толку сидеть, лучше приходи чай пить, пока он не остыл. А если повезет, то потом отец, быть может, тебе еще разок порулить даст. Мы же не машины, не железные, нам иногда сменяться и отдыхать надо. Еще одна пара рук в кабине всегда пригодится.
В тот день «Хоррам» мчал по пескам до самой ночи. И Лажонн, действительно, позволил Вальхему какое-то время постоять за штурвалом, предварительно взяв с него обещание больше не лихачить.
К вечеру окружающий пейзаж начал понемногу меняться, и среди дюн начали все чаще проступать обтесанные ветром каменные уступы. Маневрирование между ними требовало немалой осторожности, и даже старый капитан, проезжавший этим маршрутом уже бессчетное число раз, был вынужден сбавить ход. В этих краях не существовало какого-то неизменного безопасного «фарватера», поскольку текучие пески то заметали одни скалы, то оголяли другие, из-за чего казалось бы давно знакомая дорога всякий раз выглядела по-другому и не позволяла расслабиться ни на секунду.