Палитра и шпага
Шрифт:
– Истину глаголишь, друг мой,- подтвердил дон Руфио,- идите один синьор Санчес, если вам не спится и вы ищите приключений.
– Хорошо,- Себастиан наступил ему на ногу, взял со стола его стакан и плюнул в вино,- но может быть, вы всё же передумаете? Пусть днём, лишь бы в моём обществе и без свидетелей.
Идальго молчали. Они переглядывались и смотрели на художника полными ненависти глазами.
– Благодарите Бога, что его сиятельство взял вас в свою свиту и вы нужны ему живым и здоровым. Но вечно так не будет,-процедил сквозь
– А вы до той поры будете покорно терпеть? Как любезно с вашей стороны. Что ж я буду пользоваться вашим терпением не зная жалости и сострадания к вашей гордости и самолюбию,-Себастиан откровенно издевался.
– Чёрт бы тебя побрал, мужлан, что тебе нужно?-прошипел идальго имени которого художник не знал.
– Я хочу получить назад свой кошелёк со всем что там было, до последней монеты, дворянчик.
Идальго уставились на графа, который сидел за своим столом и совсем на них не смотрел. Минуту они раздумывали, затем дон Хенаро положил на стол кошелёк Себастиана:
– Проверьте содержимое.
– Непременно.
К столу графа Себастиан возвратился очень довольным. Дон Карлос заметил перемену в его настроении и поинтересовался причиной.
– Помните, я говорил о своих дорожных неприятностях из-за которых лишился кошелька,-ответил художник,-так вот синьоры идальго, совершенно случайно, нашли его и вернули мне со всем содержимым.
– Какие великодушные и благородные синьоры,-согласился дон Карлос,- и ведь по ним заметно, что они совершенно небогаты, я бы даже назвал их бедными и содержимое вашего кошелька было бы для них большой удачей, но врождённая честность не позволила им присвоить ваши деньги. Я восхищён этими синьорами.
Вельможа посмотрел на идальго без всякого восхищения. Те виновато опустили глаза. Всё это не укрылось от Себастиана, но граф не обратил на него никакого внимания. Казалось, что ему совершенно безразличны выводы художника. Догадался художник или нет то что его "дорожная неприятность" не была случайной, какая разница.
Себастиан понял, что если он спросит командора, послал ли тот той ночью за ним идальго, то тот скажет ему правду. Вельможа слишком высокомерен, что-бы лгать безродному. Но Себастиан решил приберечь свои вопросы для более подходящего времени. Обострять отношения с графом сейчас не хотелось.
Себастиан сидел на стуле погружённый в свои мысли. Как вдруг входная дверь с шумом распахнулась и с улицы в зал, в окружении слуг, вошёл юный и статный кавалер. Юноше нравилось производить эффект своим появлением. Если дон Карлос появлялся в тишине и неожиданно, то этот с шумом и грохотом. Его свита галдела как птичья стая, не замечая никого кроме себя и своего синьора. Но их синьор сразу же заметил графа.
– А вот и Карлос, тысяча чертей, старый святоша, всё ещё считаешь меня богохульником, а себя добрым католиком!-заорал он,-как же я рад тебя видеть!
Дон Карлос скривился словно от зубной боли.
– Диего, чёрт бы тебя побрал, но кто же приходит в трактир пьяным, - граф сказал не повышая голоса, но юноша его услышал.
– Я прихожу в трактир пьяным. Потому что трезвый я не хожу по злачным местам.
– Это приличное заведение. Злачные места поищи где-нибудь в стороне.
– Я сам определяю степень злачности места и нахожу это место достаточно злачным, что бы здесь сегодня напиться и может быть даже подраться,- последние слова были обращены к залу и сопровождались грозным хватанием за шпагу.
– Диего, успокойся, ты мешаешь синьорите петь, а мне её слушать.
– Я здесь кому-то мешаю?
Лусинда прекратила пение из-за шума и собиралась было пойти на верх, но тут её заметил юный Диего.
– Синьорита постойте!-закричал он,- я не отпускаю вас!
И устремился к девушке:
– А вы премиленькая, чёрт побери. Удивляюсь, как в таком вонючем болоте расцвёл такой прекрасный цветок.
– Это не твой цветок, Диего,-твёрдо сказал граф,-я уже сорвал его и хочу сохранить для себя.
– А что на это скажет твоя законная супруга-моя сестра?
– Я поговорю с ней без твоего присутствия.
– А что ты скажешь мне, её брату? Я считаю оскорблением чести моей сестры и всей нашей семьи твоё увлечение другими особами, когда моя сестра осчастливила тебя браком.
– Скажу, что это не твоё дело. И ещё скажу, что счастья много не бывает,- дон Карлос оставался совершенно спокойным, - не буянь. Хочешь накликать городскую стражу и проснуться в тюрьме?
– Городская стража будет стоять передо мной на коленях и целовать сапоги. Со мною рота мушкетёров и рота пикинёров. Я иду на соединение с армией его величества. Надеюсь ты присоединишься к походу?
– Присоединюсь и как обычно с большими чем у тебя силами.
– С большими не значит, что с лучшими.
– Ты считаешь, что рота мушкетёров сильнее рейтарского полка, а рота пикинёров сильнее артиллерийской батареи? Не хотел бы я такого полководца для нашей армии.
– К чёрту всё!
– Диего с чувством поцеловал в губы Лусинду,-утром я отправляюсь в поход, а ночь проведу в объятиях прекраснейшей из смертных. Завидуйте мне боги, ибо даже на вашем грешном Олимпе не сыщется второй такой красавицы. Завидуй мне Карлос, потому что не ты, а я буду тем счастливчиком, который разделит с ней ложе нынешней ночью.
– Я могу завидовать только твоим фантазиям, Диего,-рассмеялся дон Карлос,- ты хочешь обесчестить синьориту? Но я тебе этого не позволю. Как истинный аристократ я не позволю тебе надругаться над дочерью этого города. Тем более жених синьориты не позволит совершить тебе сей мерзостный грех.
– К чёрту жениха. Пусть гордится честью оказанной невесте. А если встанет у меня на дороге, то никогда не будет мужем.
– Он уже гордится честью, но он встанет у тебя на дороге,-ответил граф и обратился к Себастиану,- вставайте, синьор Санчес, защищайте невесту.