Палм-бич

Бут Пат

Пальцы вновь превысили свои полномочия двусмысленным движением. Оплошность – но нечаянная или сознательная?

Джо Энн подыграла.

– М-м-м… Замечательно.

Теперь настала очередь Джейн пошевелить мозгами. «Что она делает? Чего хочет? Чего хочет миссис Дьюк?»

Массажистке стало чуть неприятно, когда клиентка забыла о ней. Джейн вызвала ее назад пальцами. Но почему она избрала именно этот метод, чтобы вернуть к себе внимание? Джейн работала с телами в Палм-Бич уже почти три года и вполне понимала, что от нее требуется. Массаж служил расслабляющей терапией, однако подспудно в нем жила искорка чувственности. Некоторые предпочитали не обращать на нее внимания, другие – нежно сохранять эту искорку в теплящемся состоянии, в то

время как небольшое, но все же имеющее существенное значение число клиентов стремилось раздуть из искры пылающий костер, поддерживаемый и старательно оберегаемый пальцами массажистки до тех пор, пока наружу не прорывались танцующие языки открытой сексуальности.

Крайне важно было не ошибиться. С некоторыми клиентами, но не всеми, Джейн была готова пойти до конца. Она приходила в дом Дьюков лишь второй раз, однако с чувством легкого возбуждения догадалась, что Джо Энн, вне сомнения, относится к последней категории. Дело было не в презрительном замечании ее супруга, даже не в восторженной ответной реакции на смелые движения ее рук. Были что-то еще. Что-то, не имеющее названия, но мгновенно угадываемое. Возбуждающая аура женщины, которая любит женщин. Это было так же осязаемо и привлекательно, как теплый, насыщенный ароматами воздух.

– А ваш муж любит воображать, как женщины занимаются этим друг с другом? Знаете, многим мужчинам ведь это нравится.

Отчего-то пауза, возникшая после замечания Питера Дьюка, казалась несущественной.

Джо Энн поняла. Из первых рук. Замечательно. Джейн становится податливой. Джо Энн откровенно изогнулась от удовольствия, которое ей доставило прикосновение, и рассмеялась. Скоро можно заняться этим в открытую.

С одной стороны, вопрос Джейн был не важен. Суть ответа ее на самом деле не занимала, речь шла просто о продолжении обсуждения темы. Это был старейший трюк. Размышления и разговоры на эту тему часто становятся прелюдией к действию. Однако Джо Энн вопрос заинтересовал. Что нужно ее мужу?

На первых порах в Нью-Йорке он казался таким откровенным. Тогда он был «бедным маленьким богатым мальчиком». Загорелый и обворожительный, достаточно молодой и свежий, как выпускник частной школы, обожающий водку, влюбленный в жизнь, упрямо вжимающий до отказа в пол педаль акселератора. Подобно всем представителям своего класса, он был ленив, испорчен, любил мать и насмерть бился с отцом, точной копией которого являлся. Короче, Питер Дьюк был типичен, и Джо Энн провела специальное исследование той категории, к которой он относился. Она знала о нем все – начиная с его латентной гомосексуальности и кончая его отвращением к мужчинам, которые носят белую обувь и драгоценности. В то время ему просто нравилось сношаться, однако он не знал секретов этого дела и никогда не пытался им заниматься, будучи хотя бы в относительно трезвом состоянии. Джо Энн удалось организовать для него ускоренный курс обучения, и Питер прошел его.

Пока Джо Энн не добилась свидетельства о браке и гарантий средств к существованию, она играла честно. Оскорблять щепетильного аристократа – дело рискованное. Позднее, когда игрушка утратила новизну и замаячила отвратительная морда скуки, – проклятия того класса, к которому принадлежал Дьюк, – Джо Энн начала импровизировать. В те дни ему, несомненно, нравилось наблюдать за ней с девочками, да и воображать тоже ничего было не надо, – это происходило в самой что ни на есть реальности. Но теперь? Трудно сказать.

Одно было точно. Он больше не любил ее. В последние год-два они лишь ссорились. Только в этих случаях они занимались сексом, пару раз – с небольшими элементами насилия.

В нынешней ситуации это вполне устраивало Джо Энн. Она никогда не верила в такие буржуазные идеи, как благолепие брака, и в ее реальной жизни рыцари на белых конях имели обыкновение превращаться в надутых жаб, а то и хуже того. Нет, Питер Дьюк уже сделал свое дело, за которое Джо Энн будет благодарна ему по гроб. Он женился на ней. Она стала

одной из Дьюков. Разве что-то иное имело значение? А Дьюки богаты. Богаты всерьез и, конечно же, надолго. Они уже давно не ограничивались одной нефтью, и теперь их деньги находились повсюду, они были вплетены в самое тело Америки: в техасские земельные владения, в подвижные составы, в долгосрочные казначейские векселя, в манхэттенские офисные здания. Одной лишь своей долей в «Дженерал моторе» Дьюки могли бы покрыть дефицит какой-нибудь средних размеров банановой республики, а поместье в Палм-Бич, протянувшееся от океана до озера в южной части острова ниже Уэст-авеню, должно было стоить миллионов десять. Неплохой домашний очаг, который можно будет отхватить, если дело дойдет до развода. Не то чтобы Джо Энн подумывала о разводе. Откуда взять нового Питера Дьюка? Американцев, еще более богатых, можно пересчитать по пальцам, а речь могла идти только о таких, они, главным образом, и требуются.

Поэтому Джо Энн блюла осторожность. В обществе Палм-Бич, где Дьюки имели солидный вес, заигрываться нельзя – по крайней мере, с мужчинами. Лишь только одна мысль недопустима для американского аристократа – что его жена спит с другим. Европейцы этого предрассудка не разделяют. Там тщательно скрываемый от посторонних молодой любовник часто более чем приемлем. Он снимает напряжение с тех мужей, у которых ослабли как плоть, так и желание.

Поэтому, если хочешь оставаться в Палм-Бич поближе к настоящим деньгам, то лучше не связывайся с тренерами по теннису. Меньшую опасность представляют люди твоего же круга: по тому принципу, что общность интересов – те же кровные узы, и мужчина, которому радостно одалживаются клюшки для гольфа, вероятно, может быть прощен за то, что брал на прокат жену. Тем не менее, если на кон поставлены миллионы долларов, лучше не рисковать. Но тут остается проблема: что же делать с бушующими гормонами, с потребностью, невероятную силу которой нельзя подавить, загнать в подсознание или вычеркнуть из списка желаний?

Джо Энн нашла решение – как раз то, которое ей всегда так нравилось. Женщины. Теперь в упоительной среде благотворительных балов Палм-Бич, в учтивой, блистательной атмосфере купально-теннисного клуба, в изысканно убранных салонах и спальнях сверкающих океанических яхт она удовлетворяла свои тайные желания. Скучающие, не имеющие постоянных занятий, заброшенные своими мужьями и не смеющие рисковать браком, который гетеросексуальный роман мог поставить под угрозу, дамы богатейшей на свете общины поддавались чарам Джо Энн.

Знал ли об этом Питер? Джо Энн часто думала об этом. Если так, то он, вероятно, более чем готов смотреть на это дело сквозь пальцы. Возможно, как предположила массажистка, он по-прежнему косвенно испытывает возбуждение, воображая ее с другими девочками. Конечно же, его последнее замечание содержало намек на нечто подобное. Ну и пусть. Он одобрил ее своим молчанием. Ей дан зеленый свет. Остальное неважно.

Впрочем, есть еще кое-что.

В наэлектризованных кончиках пальцев Джо Энн ощутила преждевременные признаки паники. Трение от плавающих, дрейфующих вверх и вниз по ее спине движений утратило теперь интенсивность и было обращено, скорее, к коже Джо Энн, а не к крепким мускулам. Ногти слегка касались ее, а центр работы неумолимо смещался все ниже, при этом пальцы осмелели, томно бродили по великолепным выпирающим ягодицам, изредка с силой вдавливая таз Джо Энн в черную кожу массажного стола.

Не спеша, уверенно реагируя на новый смысл, который вкладывался в контакт, Джо Энн приподнимала свой крепкий крестец навстречу зовущим рукам Джейн. Наконец оба тела заговорили друг с другом открыто. Продолжать беседу не было нужды.

Это должно было случиться.

Все разрушил почтительный голос негра.

– Мистер Дьюк велел передать, что вы опаздываете на вечер.

Слуга в белом кителе сообщил об этом совершенно бесстрастно, стоя возле головы своей хозяйки и как бы не замечая ее наготы.