Палм-бич
Шрифт:
Вновь скользкие глазки пробурили Лайзу, стрельнули по груди, нацелились на плоский живот и спустились еще ниже.
Лайза не смогла сдержаться и покраснела. Боже, он клеится к ней, как банный лист.
Она нервно рассмеялась и пошла в открытую.
– Боюсь, по разминке и аэробике дипломов не выдают, однако я, конечно же, могу принести характеристики с того места, где преподаю сейчас.
Произнося это, Лайза понимала, что Уайсс говорил совершенно о другом.
Раздался смущенный смех Уайсса.
– Нет, я уверен, что в этом плане проблем не будет. Я полагаю, что физическая
Он почувствовал, как внутри него закипает адреналин. Насколько сильно эта лисичка хочет заполучить свой спортзал? Потому что, если она действительно хочет, то у нее есть только одна возможность добиться своего. Только одна. Двадцать тысяч баксов за какую-то паршивую студию, которая лопнет через полгода? Это смешно. Но двадцать тысяч долларов, чтобы переспать с ней разок за счет банка – кто знает, может, и не один раз – это, вероятно, неплохая сделка. Такое случалось не в первый раз, и Уайсс страстно надеялся, что и не в последний. Что с того, что ссуда окажется неудачной и его репутация несколько подмокнет? Все имеют право на досадные ошибки. Его простят. Без сомнения. А девочка так молода и так аппетитна. Он воспользуется видоизмененной версией своей основной речи, – той, со ссылкой на неопытность клиентки.
– Лайза, буду с вами предельно откровенен. Боюсь, мой опыт подсказывает, что эта ссуда отнюдь не будет надежной. Есть несколько причин. Вы молоды, вы очень молоды, и вы полный новичок в бизнесе. И ваши упражнения в спортзале – хотя это сейчас и модно – еще не деньги в банке.
Уайсс радостно рассмеялся своей убогой шутке, отметив появившееся в прекрасных глазках разочарование. Весь фокус в том, чтобы растоптать ее в пыль, прежде чем начать собирать по кусочкам.
– Истина в том – я прошу прощения за свой пессимизм, – что, по моему мнению, ни один банк не даст вам такой ссуды. – Уайсс печально покачал головой и слегка прищелкнул языком. – Ни один, – добавил он без необходимости.
Лайза видела, как деньги ускользают от нее, и ее наполнил ужас. Она была так уверена, так уверена. Раньше ей было достаточно одного лишь желания – и оно моментально становилось билетом в нужном для нее направлении. Успех складывался из честолюбия и усилий. Сейчас впервые в жизни она была на грани краха. На ее пути стоял этот человек, Уайсс, он предрекал ей, причем вполне правдоподобно, что будут и другие уайссы, которые поступят так же, если она к ним сунется. Она прекрасно знала, что гимнастический зал будет пользоваться успехом, но как же, черт возьми, убедить в этом банкира? Он видел лишь ее неопытность и наивность.
Однако Лайза ошибалась. Уайсс, глазки которого возбужденно мигали под толстыми стеклами очков, видел гораздо больше. Он склонился к Лайзе, пребывающей В почти осязаемом огорчении, и бросил ей спасательный канат.
– Однако, – Уайсс повторил это слово, – однако я буду предельно честен и признаюсь, что вы мне нравитесь, Лайза. Вы мне очень нравитесь, и я восхищен… тем, что вы сделали, и тем, что вы намерены сделать.
Последовала пауза, полная тайного значения: Уайсс желал, чтобы Лайза осознала намек.
– Вероятно, я сумею помочь. Вероятно, мы
Уайсс изобразил сальную улыбку. Пока что он ходит вокруг да около. Насколько яснее он может выразиться? Он ждал какого-либо поощрения с ее стороны. Дружелюбная улыбка Лайзы оставалась строго нейтральной, однако разум ее подал сигнал тревоги. Безотчетно, где-то на уровне подсознания, она уже поняла, что происходит. Некий атавистический инстинкт подсказал ей, что Уайсс задумал нечто, и это «нечто» – гнусное.
– Я полагаю, что, на мой взгляд, – пробормотал мистер Уайсс, – было бы замечательно, если бы мы, ну, что ли, поддерживали контакт – возможно, во внерабочее время, – пока вы пользуетесь нашей ссудой. Разумеется, если я решу дать делу ход.
Ну вот. Он высказался. Карты раскрыты. Ты спишь со мной за двадцать тысяч. Ясно, как Божий день.
Лайза следила за игрой и немедленно поняла, что он имеет в виду. Она не была удивлена, и это, в свою очередь, удивило ее. Глубокой душе взметнулся фонтан отвращения, однако, отвечая, Лайза сохранила непроницаемое лицо.
– Что ж, я, конечно, приветствовала бы отеческие наставления делового плана. Я была бы за них очень благодарна.
Лайза тут же пожалела о своем замечании. Она двигалась по канату, и отсутствие страховочной сетки было очевидным. Уайсс захотел попользоваться ею, а она более или менее ясно дала понять, что он – грязный старикашка, годящийся ей в дедушки. Двадцать тысяч, которые маячили секунду назад у нее перед носом, покачиваясь, уплыли прочь.
Уайсс неловко рассмеялся. Неужели она так наивна? Или она говорит «ни за что»?
– Я имею в виду, что, возможно, мы могли бы с вами время от времени сходить вместе поужинать – узнать друг друга поближе.
В его голосе зазвучали нотки безнадежности. Лайза понимала, что ей предстоит принять одно из самых важных решений в своей жизни, а подсказать, как следует поступить, некому. Имелись две возможности: либо продаться этому нелепому старикашке и получить необходимую сумму, либо отправляться с пустыми руками в учительницы. Стать шлюхой или респектабельной опорой общества. Палм-Бич или Миннеаполис. Риск или надежность. Она металась, страдая от нерешительности. Уайсс проговорил сквозь сжатые зубы:
– Что вы скажете?
Лайзе показалось, что она хранила абсолютное молчание целую вечность.
Мысли строчили у нее в голове пулеметными очередями. Загнав свой мерзкий отросток в ее прекрасное тело, он запачкает, осквернит ее, навечно завладеет ею, отняв у нее девственность. Но это ведь займет совсем немного времени, пройдет, забудется, будет стерто из памяти под могущественным воздействием воли, если плодом ее тяжелого испытания станет гладкий путь к победе и славе. Уважение к себе будет потеряно навек, если она продастся этому дьяволу ради того, что ей нужно. Однако торжественное обещание, данное погибшей матери, будет исполнено, и она приблизится к раю. «Всего лишь один мост… всего лишь только мост…» Глядя сквозь внезапно навернувшиеся слезы на своего потенциального мучителя, на своего потенциального спасителя, Лайза явственно почуяла запах паленой плоти. Кто он – дьявол или ангел?