Пальмы в снегу
Шрифт:
Такое чувство возникало, только когда корабль приближался к столице острова.
— Смотри, Килиан! — воскликнул Хакобо. — Мы вошли в залив Санта-Исабель. Не упусти ни единой детали! — В его зелёных глазах вспыхнул огонь. — Понравится тебе здесь или нет, проживёшь ты здесь два года или двадцать лет, полюбишь ты этот остров или возненавидишь... Послушай, что я тебе скажу: ты никогда не сможешь стереть из памяти эту картину. Никогда!
III
Green land (Зеленая земля)
Когда
Корабль развернулся, готовясь войти в широкий залив Санта-Исабель, казавшийся огромной подковой, обрамлённой зеленью, среди которой были разбросаны белые домики в окружении пальм. Два волнореза естественного происхождения — один из них, на востоке, назывался мысом Фернанды, а западный мысом Кристины — являли собой два конца подковы, лежащей у подножия высокой горы с подернутой туманом вершиной. Килиану она напомнила знакомый пик над долиной Пасолобино.
— Сейчас корабль пришвартуется к вот к тому старому молу, — разъяснил отец, указывая на маленький бетонный выступ причала. — Я слышал, собираются строить новый порт возле мыса Кристины, где можно будет пришвартовываться вдоль берега. Хорошая идея: этот причал слишком уж неудобный.
И тут Килиан заметил, что корабль развернулся перпендикулярно береговой линии, где уже стояли несколько барж, готовых к погрузке и разгрузке.
Они направились к кормовому трапу, чтобы сойти на берег. Резкий запах селитры заглушал нежные ароматы шоколада, кофе и гардений и жасмина. День клонился к вечеру, но от земли исходил невыносимый жар.
— Ну и пекло, — пробормотал Килиан, утирая вспотевший лоб. — А сколько зелени! Сплошная зелень!
— Это да, — согласился Хакобо. — Здесь воткни в землю любую палку — и она прорастёт!
На причале несколько человек таскали мешки с углём; другие катили бочки, третьи помогали разгружать баржи. Килиан попытался представить, какая суматоха творится здесь во время сбора урожая, когда на суда и баржи грузят сотни мешков с кофе и какао, чтобы развезти их в разные концы света.
— Хосе ждёт наверху, — сообщил Антон.
Он кивнул в сторону крутой тропинки, идущей параллельно стене, над которой виднелись крыши первых зданий. Антон поднял чемодан Килиана и окликнул парочку ближайших грузчиков:
— Eh, you! Come here!
Те недовольно переглянулись, даже не думая выполнять приказ.
— You hear what I talk? — Повысив голос, Антон грозно двинулся к ним. Взяв один чемодан, он указал рабочим на вещи Хакобо и Мануэля. — Take this!
Негры подчинились, подхватили чемоданы и направились вслед за белыми по крутой узкой тропинке, ведущей от мола к проспекту Альфонсо XIII , в том месте, где он выходит на площадь Испании.
— А ты знаешь, Килиан, что эта тропинка называется тропой лихорадки? — спросил Мануэль.
— Нет, я не знал. И почему ее?
— Потому что есть примета: каждый, кто по ней поднимется, непременно заболеет лихорадкой. Скоро ты в этом убедишься.
— Теперь-то ничего страшного, благодаря лекарствам, — вставил Хакобо, — но сто лет назад все, кто здесь проходил, умирали. Все. Верно, Мануэль? — Тот кивнул. — Вот почему отправляли одну экспедицию за другой. Этому невозможно было противостоять.
Килиан поежился. Он обрадовался, что родился в более цивилизованную эпоху.
— Сам я не видел, — произнёс Мануэль, — но говорили, что по этому крутому узкому склону много лет назад ходил поезд. Это правда, Антон?
— О да, — ответил Антон, пользуясь возможностью остановиться и передохнуть. — Я сам видел. Очень полезная штука для доставки грузов в порт. Железную дорогу начали строить в 1913 году, чтобы соединить Санта-Исабель и Сан-Карлос — городок на юго-западе. Но этот проект был заброшен двадцать пять лет назад, из-за постоянных поломок и огромных расходов на ремонт и обслуживание дороги в джунглях.
Килиан улыбнулся, представив игрушечный паровозик, крейсирующий по крошечному острову.
Тропинка, по которой они поднимались, и впрямь оказалась крутой, но при этом достаточно короткой для людей, привычных к горным дорогам. К тому же им не пришлось самим тащить тяжёлые чемоданы. Он заметил, что отец, которого он помнил сильным и гибким, теперь при малейшем усилии начинал задыхаться.
Они оставили позади стену, увитую плющом и местной лианой эгомбегомбе — из массы ее широких карминных, желтых и зелёных листьев выглядывали маленькие нежные белые цветочки — и поднялись ещё выше. Их глазам предстала большая площадь — естественная терраса, нависшую над берегом. Она была огорожена балюстрадой и украшена фонарями, стоящими через каждые несколько метров. Посреди площади, уставленной вазонами с цветами, высились несколько зданий в колониальном стиле, с боковыми галереями и двускатными крышами, чья красота прямо-таки поразила Килиана.
— Это католическая миссия, — принялся объяснять Хакобо. — А вон в том здании — «Каталонка». На первом этаже таверна, с которой ты скоро познакомишься. А вон то здание, на которое ты так пялишься, разинув рот — наш чудесный собор... Нет, — внезапно прервался он. — Лучше оставим осмотр достопримечательностей на потом, я тебе все покажу... Не волнуйся, у тебя ещё не раз будет случай побывать в Санта-Исабель.
Килиан ничего не сказал, поглощённый великолепным сочетанием буйной природы и гармонии лёгких построек, таких радостных, столь непохожих на угрюмые каменные дома Пасолобино. Его взгляд перекидывался с одного здания на другое, с человека на человека, с невыразительной одежды белых на пестрые разноцветные наряды местных жителей.