Паломничество Ланселота
Шрифт:
— Во—первых, мой Мессия, в России у тебя был не один предшественник, а целый триумвират — Троцкий, Ленин и Сталин, их настоящие имена — Бронштейн, Ульянов и Джугашвили. Все трое были духовно руководимы нашим Властителем, выполняли одно задание, но между собой состояли в лютой вражде и один другому не доверяли. Им удалось лишить великую державу ее скрепляющего и удерживающего стержня — самодержавия. Императорскую фамилию они истребили и предприняли самые решительные меры для искоренения православной веры и устранения всего, что мешало установлению нового порядка. Они уничтожили треть населения
— Прямо как чума, — усмехнулся Мессия.
— Да, мой Мессия, они прошли по стране как чума. Но затем один из них, а именно Ленин, вдруг усомнился в своем особом предназначении и начал бояться грядущего возмездия. Тотчас дух Властителя был от него отнят, и Ленин окончил свои дни в инвалидном кресле, потеряв дар мысли и речи. Двое оставшихся вождей начали сражаться за власть, и после недолгой борьбы Троцкому пришлось бежать из страны. Оставшийся в единовластии Сталин позднее подослал к нему убийц, и Троцкий был убит ударом ледоруба по голове.
— Надежное и неожиданное орудие убийства: это должно было произвести устрашающее впечатление на конкурентов в борьбе за власть, не так ли?
— Произвело, мой Мессия. Конкурентов у Сталина после этого никогда не было — только дрожащие от страха соратники.
— Удобное окружение. Так почему же этому Сталину не удалось распространить свою власть на все человечество, если он так хорошо начал в своей стране?
— Это была не его страна, мой Мессия: Сталин был родом из горной страны на юге империи, он плохо писал по—русски и говорил с ужасным акцентом и даже не очень правильно. Именно поэтому он приказал считать себя крупным специалистом в области языкознания.
— Остроумный господин!
— Товарищ, мой Мессия. В России того времени было принято обращение "товарищ", а "господин" — это было бранное слово.
— И каков же был конец этого товарища?
— Он тоже был ужасен, мой Мессия. Сталин потерял уверенность в себе и упование на Властителя, и дух Властителя вышел из него. Сталин тут же превратился в дряхлого испуганного старичка. От страха перед убийцами он запирался по ночам в клозете и спал, скорчившись между стеной и унитазом.
— Мания преследования?
— Да. Именно страх Сталина перед тайными убийцами и спровоцировал его приспешников на убийство: когда он заболел невинной весенней простудой и слег в постель, его просто—напросто придушили подушкой.
— Известно, кто это сделал?
— Все приближенные лица скопом: главный организатор проследил за тем, чтобы на подушку по очереди навалились все участники убийства.
— И после этого попытки начать покорение мира с России больше не повторялись, — задумчиво проговорил Мессия.
— Да, мой Мессия. И менее чем через полвека Россия вернулась к своему ужасному естественному состоянию — вновь стала православной страной. Вы знаете, я сам бежал из России, и я могу вам твердо сказать, что искоренить христианскую сущность ее народа невозможно. Она как сорная трава: стоит прекратить прополку и химическую обработку на самый короткий срок, как православие вновь дает обильные всходы по всей стране. Ужасная страна, ужасный народ! Его можно уничтожить, но нельзя изменить.
— Ну что ж, не так — так эдак. С Россией мне теперь все ясно. Если уж сам Властитель отступился, значит, все—таки — война. Благодарю, колдун, можешь идти. Новое задание получишь потом.
Черный барон удалился вместе со своим наводящим ужас псом, поклонившись Мессии и не удостоив даже взглядом прочих участников встречи.
— Ну что, ведьмы и ведьмаки, гадалки и прорицатели, паразитки и дармоеды? Есть у кого—нибудь из вас что сказать по существу или будете мне голову морочить? Ну что молчите? Вот ты там, под красным колпаком, ты говорил, что у тебя открылся третий глаз. Углядел ты им хоть одного моего врага?
— Нет, мой Мессия. Но я следил всеми… тремями… троимя… троими…
— Ты хочешь сказать, что у меня нет врагов?
— Они есть, Мессия, но обнаружить их невозможно — они скрыты под покровом Того, Кого мы не называем.
— Вот велю ослепить тебя на все три глаза… Ну, продвинутые, двигайте отсюда! Пошла вон, эзотерическая сволочь! А ты, Памфилия, останься…
Экстрасенсы, маги, колдуньи, прорицатели и ведьмаки бросились к дверям, толпясь, отпихивая друг друга и толкаясь, чтобы выскочить за дверь прежде других. В дверях застряли, но потом кое—как разобрались.
За столом заседаний осталась лишь древняя старуха в черной мантии с капюшоном, опущенным на лицо.
Мессия подошел к распахнутой двери и ударил по ней ногой. Дверь с грохотом затворилась. Он повернулся к старухе.
— Ну, прорицательница, а от тебя я дождусь сегодня чего—нибудь путного?
— Ничего, кроме ответов на любые твои вопросы, Мессия. И отвечать тебе буду не я.
— А кто же?
— Не кто, а что — зеркало пророчицы Шалот. Точнее, осколок ее волшебного зеркала, ведь оно было разбито еще в древности.
Прорицательница достала из—под мантии резную шкатулку из темного дерева, поставила ее на стол и откинула крышку. Из шкатулки она извлекла некий предмет, завернутый в красный бархат, развернула его и показала Мессии небольшое зеркало в виде ромба, оправленное в раму из резной слоновой кости.
— Любопытно. Мы можем приступить?
— Еще нет. Мне нужна большая карта мира.
— Вон она висит на стене.
— Нужно расстелить ее на столе.
— Сейчас прикажу.
— Нет, Мессия! — Старуха предостерегающе подняла сухую руку, похожую на птичью лапу. — Зеркало уже открыто, и никто не должен входить сюда, иначе оно начнет настраиваться на постороннее лицо. Только мы с тобой можем находиться с ним рядом, поскольку я — не в счет: я уже давно не задаю вопросов даже мысленно. Ты сам сними карту со стены и расстели на столе.
— Памфилия! Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебе прислуживал? Ты не забываешься, старушка?
— Прикажешь меня казнить после сеанса, только и всего, — пожала острыми плеча ми Памфилия. — Если будешь недоволен его результатами.
— Ну смотри у меня…
Мессия сорвал со стены большую карту мира и расстелил ее на столе. Памфилия разгладила карту, а затем взяла зеркало в обе руки, пристально уставилась в него и начала шептать сухими губами заклинания. Мессия смотрел на нее, чуть иронически улыбаясь одной стороной рта, но смотрел с интересом.